глава 13
Борис Гдан не отходил от решетки уже час. Он надеялся, что кто-нибудь из военных увидит его, почувствует пристальный взгляд. Нельзя было открыто звать их к себе, кричать, махать руками. Кевин был где-то неподалёку, Борис не видел его, но чувствовал незримое присутствие. От мальчика пахло воском, которым в Акватике натирали новую одежду, и приторным арахисовым маслом из неведомых запасов. Лингольд часто попадался Гдану на глаза, но он сейчас был слишком далеко и занят более важными вещами.
С самого утра у здания порта собралась толпа недовольных. В их главе была женщина лет шестидесяти в пижаме с изображением поющего Филди. Протестующие забрали на себя все внимание военных. Борис прикусил губу. Ему надо было как можно быстрее сообщить им о грядущей опасности. Труп погибшего горожанина, который напугал Гдана утром, прибило к основанию причала. Борису казалось, он мог бы дотянуться до него рукой, поэтому не подходил к воде.
— Как вы себя чувствуете?
Борис вздрогнул и схватился за сердце.
Кевин подошёл незаметно, так, словно все это время прятался за ближайшим ящиком с припасами. В руках он сжимал питательный батончик. Так вот откуда доносился этот запах арахиса: единственного злака, что оказался настолько непритязательным, что прижился в стеснённых условиях Акватики! Из кармана мальчика виднелись уголки упаковок ещё двух батончиков.
— Неплохо. Спасибо за воду, Кевин. Она меня спасла.
Борис поборол страх, говорил, улыбаясь. Мальчик жадно облизывал упаковку и совсем не смотрел на Гдана.
— Не за что, мистер. Потерпите ещё немного, и мы вас освободим.
Кевин сказал это так громко, что Борис невольно поморщился.
— Тише, малыш, ты же не хочешь, чтобы нас услышали, — он невнятно улыбнулся.
Странный мальчик. Он или шутил, причисляя себя и своих родителей к серой церкви, или был не вполне вменяемым, напрочь игнорируя хоть какую-то конспирацию.
— Не бойтесь, мистер, военным до нас нет никакого дела, — Кевин убрал обёртку от батончика в карман и принялся облизывать пальцы, лоснящиеся от сладкой глазури.
— Что там происходит у здания порта? Там собрались недовольные? — Борис присел на корточки, не сводя с мальчика пристального взгляда.
— Угу, очень много недовольных. И почти все высокие чины. Военные не протянут долго.
Кевин не улыбался, говорил серьезно и нахмурил брови. Гдан верил ему — не хотел, но верил.
— Твои родители тоже там, в той толпе?
Борису становилось все труднее говорить, взгляд мальчика проходил насквозь, касался души.
— Нет, они не участвуют в безумии, они им руководят.
Кевин улыбнулся, еле заметно, краешками губ. Борис охотно верил и в это. Как и в то, что дотошный Лингольд соизволит подойти к нему только после обеда, а то и ближе к вечеру. Что-то надо делать, не сидеть сложа руки, но как выведать информацию и не привлечь к себе внимания? Как узнать, сколько адептов серой церкви здесь, в порту? И к чему готовиться остальным?
— А кто та престарелая, но бойкая женщина? Похоже, она стоит во главе протеста, — Гдан и сейчас слышал её возмущенный голос, но никак не мог разобрать слова.
— Вы про ту мадам в пижаме с поющим Филди? Да, она очень старательна. Помогает нам, хотя и не ведая того, — Кевин нехотя проследил за взглядом Бориса.