Аннализа покачала головой, оторвалась от письма и взглянула на девочек. Асра и Луна расхохотались.
— О-о, Аннализа! В тебя втюрился какой-то поэт, — простонала Асра.
— Интересно, кто же это, — заметила Дебора, теребя свою длинную косу.
— Может, Энцо, — предположила Луна и снова расхохоталась. — Ты не знаешь, чей это почерк?
— Оно напечатано, — пробормотала Аннализа. — Вроде как на старой печатной машинке. Видите — одна буква западает.
— Тогда это очень старомодный поэт, — заметила Асра.
— Или очень старый, — добавила Луна. — Может, это герр Деммон влюбился в тебя?
— Скорее всего, это розыгрыш, — заявила Далила. — Детские штучки.
— Я тоже так думаю, — согласилась Аннализа. Но она выглядела довольной, а Далила как будто ей завидовала.
Асра вздохнула:
— А я никогда не получала тайных любовных посланий. Не говоря уже о стихах. Это гораздо романтичнее, чем эсэмэски, правда?
Далила деланно зевнула, а я вышла из класса, потому что вдруг вспомнила Алекса. Интересно, вернулся он уже из Лондона? Написал мне письмо или хотя бы открытку? Эти вопросы настойчиво вертелись у меня в голове.
Фло тоже с нетерпением ждала звонка Сола. Она даже спрятала телефон в ящике номер сто один, чтобы Энцо до него не добрался. Но он вместо телефона нашел кое-что другое, из-за чего возникли новые неприятности.
9. Ужин и два выставления за дверь
В субботу Энцо и Фло пришли ужинать в «Жемчужину юга». Я как раз толкалась на ресторанной кухне, чтобы приглядеться к работе поваров.
Нашего шеф-повара мы называем Карлик. Он из Бразилии и ростом чуть повыше меня. Гора, толстый великан родом из Африки, — су-шеф. Ему всегда требуется особенно много места, поэтому сегодня на кухне было настоящее пекло. Я протиснулась между плитой и разделочным столом, стараясь не попасть под ноги Карлику, который как раз ставил в духовку бомбокадо. Это такое блюдо из курицы и сыра, которое подается к столу в виде маленьких тортиков.
— Можно мне побыть твоей помощницей? — спросила я Карлика, который уже помешивал соус на плите. Чтобы дотянуться до кастрюльки, ему пришлось забраться на небольшую стремянку.
— Лучше уходи, — проворчал он, не ответив на мой вопрос.
Я попятилась и ударилась в живот Горы, который нес миску с помидорами, но не донес.
— Дьявол! — выругался Карлик, когда один помидор шлепнулся в его соус. Остальные раскатились по всей кухне.
Гора остался стоять с пустой миской в руках.
— Извините, — пристыженно пробормотала я.
— Лола, выйди оттуда! — заглянул в дверь дедушка. — Кухня не место для зрителей. Мы готовим свадебный банкет с закусками к завтрашнему утру. Пожалуйста, не мешай поварам.
— Я и не собиралась мешать, — растерянно пробормотала я. — Я только хотела поучиться.
— Это можно сделать и в школьной кухне, — дедушка подтолкнул меня в сторону обеденного зала.
А туда как раз входил Джефф, и я тут же решила расспросить его об Алексе.
Но речь зашла об Энцо. Они с Фло сидели за служебным столиком неподалеку от стойки бара. На Энцо была куртка из искусственного меха тигровой расцветки, и выглядела она еще более странно, чем бархатный пиджак. Фло скрестила руки на груди, с ее лица не сходила кислая мина.
— Где ты ее откопал? — поинтересовалась я.
— Среди старой одежды Пенелопы, — фыркнула Фло. — Тебя ничего не смущает?
— Нет, — отмахнулся Энцо. — Мне кажется, искусственный тигр мне к лицу, кроме того, в Гамбурге жутко холодно.
— Тогда вали в Индию, — предложила Фло. — Если ты не снимешь ее, когда принесут еду, тебя просто выгонят из ресторана.
Папай словно прочитал ее мысли.
— Попроси, пожалуйста, парня снять куртку, — шепнул он Пенелопе, которая изучала меню.
— Это моя куртка, — ответила Пенелопа. Выглядела она утомленной.
— Мне все равно, чья она, — неодобрительно посмотрел на Энцо папай. — Я хочу одного — чтобы он не сидел в ней за столом. Это производит на гостей не лучшее впечатление.
Папай кивнул пожилой супружеской паре за соседним столиком. Оба были одеты изысканно, причем женщина недовольно косилась в нашу сторону. Папаю было вовсе небезразлично, что подумают посетители. Дедушка за стойкой тоже сделал строгое лицо.
— Разденься, Энцо, — сказала Пенелопа, когда папай ушел.
— Ты хорошо подумала, мамочка? — ухмыльнулся Энцо.