Но он, конечно, уступил бы и на этот раз. А тут еще на карточке стояло имя его школьного товарища: Петер Леонард, журналист. Толстый Пепи Хок обрадован и хочет пойти навстречу приятелю. Но на карточке написано еще что-то:
— Пожалуйста, прими меня сначала одного, без моей сестры!
На слишком толстом лице ушного врача отражается недоумение. Потом он с улыбкой говорит ассистентке:
— Скажите, пожалуйста, что я переодеваюсь и могу принять даму только через минуту. Но ее спутник может войти сейчас.
Минуту спустя в кабинет доктора входит Петер Леонард. Он длинный, худой, черный и странно застенчивый для своей специальности. Доктор и журналист давно не виделись, но симпатизируют друг другу. У Леонарда нет и минуты времени на излияния.
— Это моя сестра, — говорит он. — Да, у меня есть сестра. Ты ее не знаешь, я извлекаю из нее мало пользы. По призванию — ипохондрик. Ужасная женщина! Ты сам увидишь. Короче говоря, у нее шумы в ушах. С тех пор, как она счастливо перебралась на новую квартиру на Ватмангассе, у нее начало шуметь в ушах. На прежней квартире у нее был рак груди из-за расположения квартиры. Одним словом: совсем съума сошла, должно быть, истеричка. Но, это ты…
Доктор Хок, на лбу которого все еще красуется ушное зеркало, поднимает жирную руку.
— Ватмангассе? Какой номер?
— Одиннадцать! — отвечает слегка удивленно его приятель. — Как она меня мучила из-за этой новой квартиры! Наконец-то я ей ее устроил, я знаю кое-кого в бюро по найму квартир. Она переехала, симптомы рака груди исчезли, и вдруг, бум! у нее делается шум в ушах! Она еще не знает хорошенько, бросилась ли болезнь с груди на ухо или у нее лопнула барабанная перепонка оттого, что вдруг закричал попугай. Надо сказать, что она живет одна, с попугаем. Хоть у нее каждую неделю новая тяжелая болезнь, но она не переносит, чтобы с ней спала прислуга. Что мне тут делать? Я должен тебе сказать, что такие люди на совести у вас, врачей. Ты четвертый ушной врач, к которому она обращается. Ты, может быть, думаешь, что первые три выгнали ее из кабинета? И не подумали! Каждый из них торжественно брался лечить ее, осматривал ее, спринцовал ухо и чего еще только не делал. Три различных диагноза, а я клянусь, что она совершенно здорова. Она же уверяет, что шум в ушах становится все сильнее, особенно по ночам.
— Особенно по ночам? — спрашивает доктор Хок.
— Да, — стонет его друг, — может быть, она просто видит во сне. Но что ты хочешь? Она приходит ко мне и разливается в слезах. Я — ее последнее прибежище. Она сойдет съума, если я ею не займусь. И оглохнет! Она знает, что умрет от этой болезни. Ни один врач ее не понимает. Если бы она только знала санаторию, в которой могла бы поместиться. Она не может больше оставаться в своей квартире. Эти ночи ужасны. Шумы в ушах и голоса…
— Голоса? — очень серьезно спрашивает доктор.
Леонард обезпокоен.
— Ты думаешь, что тут, действительно, что-нибудь может быть? Пожалуйста, осмотри ее хорошенько. Я заставил ее притти к тебе, потому что хотел знать, в чем же, наконец, дело. Она не хотела. Говорит…
Толстый Пепи посмеивается.
— Она говорит, что я известный в городе чудак и грубиян? Но я охотно ее осмотрю и скажу, смогу ли ей помочь. Она слушается, когда ей дают советы?
— О, да, — ответил Леонард. — Первые три дня она исполняет все, что предписал врач. На четвертый день она говорит, что это обман или массовое убийство и идет к другому врачу. Да ты сам увидишь, что это за ужасная женщина!
— Если бы ты не был ее братом, — сказал Хок, — ты бы внимательнее отнесся к одинокой женщине. Братья всегда имеют что-нибудь против сестер. Поверь мне, что всякий ипохондрик — больной человек и нуждается в лечении. Воображать себя больным уже само по себе болезнь. Позовем ее теперь сюда. Такие люди всегда уверены, что за их спиной обсуждают с доктором ужасные вещи.
Журналист кивает головой. Когда он оставил сестру одну в приемной, она сказала ему, что он затевает с доцентом какой-то отвратительный заговор против нее.
Леонард с трудом буксирует сестру в кабинет доктора. Вдова финансового советника, высокая и стройная, как и брат, но белокурая и с водянистыми глазами, настолько овладевает собою, чтобы с достоинством пройти через формальности знакомства с доктором. Но когда он ей предлагает снять шляпу, у нее на глазах снова навертываются слезы и она сидит несчастная и сгорбленная. Нет, она этого не переживет! Она знает, что должна умереть. Но сойти сначала съума, какой ужас! И оглохнуть! Этот шум в ушах, всю долгую ночь…
