Набрать двадцать человек рабочих среди жителей глухой станиченки, заброшенной в самую середину приморских болот, было делом довольно трудным. Только обширные родственные связи Чугунка помогли.
На следующее утро шесть рыбачьих лодок, тяжело нагруженных людьми, медными аппаратами, мышьяковым натром и запасами продовольствия, спустились вниз по реке и, пройдя устье, выгрузились на низком и болотистом морском берегу.
«Борьба с азиатской саранчей ведется путем опрыскивания растительности ядовитыми растворами мышьяковых солей. Саранча, поедая отравленную растительность, — погибает». Так гласил § 1 «инструкции по борьбе с саранчей».
«Истребление саранчи должно быть закончено до ее окрыления, борьба с крылатой саранчею невозможна», — так говорил последний параграф инструкции.
Двадцать человек, заброшенных в глухие приморские плавни, ежедневно надевали на спины тяжелые медные ранцы и до вечера бродили в высоких зарослях камыша, обдавая его ядовитой водяной пылью. Надо было торопиться! Двадцать человек с утра до вечера обливались потом и задыхались от тяжелых испарений болот в высоких зарослях тростника, чтобы за сотни верст земледелец был спокоен за свой посев.
Берег моря в этом месте особенно дик и пустынен. К самому морю подступили тростники, узкая песчаная полоса отделяет море от плавень, таких же безконечных и пустых, как само море.
Когда в потемневших волнах прятался раскаленный шар солнца, тучи комаров наполняли воздух. От них не спасали ни камышевые шалаши, ни едкий дым тлеющей сырой травы, считавшийся у рыбаков самым действительным средством против комариных стай.
Комары были всюду. Они просачивались сквозь легкую ткань палаток-пологов, они забивались в рот, нос, уши людям во время еды. Маленькие назойливые насекомые своими жгучими жалами доводили людей до бешенства.
Объездчик был прав. Необъятные плавни казались насыщенными саранчею. Сплошная, копошащаяся красно-черная масса насекомых облепляла камыши, толстым слоем устилала землю, пожирала всю растительность, какая только попадалась на пути.
Днем, когда в ленивой истоме стыло бирюзовое море и жгучий воздух был неподвижен, гнилью и тлением тянуло от плавень.
Ночью, из-за дальних болот выплывала круглая, красная луна, и пустынный берег моря казался еще пустыннее. Перед рассветом глухо стонала в камышах выпь.
Утром Аникиев проснулся с головной болью. Надо было проверить вчерашние работы. По узкой, протоптанной рабочими тропинке, он направился в заросли, где должна была находиться саранча.
Тропинка уходила вглубь плавень, делаясь с каждым шагом все уже и, наконец, тростники совсем сомкнулись над головой молодого человека, закрывши и солнечный свет, и небо. В высоких зарослях было душно, как в жарко натопленной бане, и кровь в висках билась напряженно и тяжело. Инструктор шел наугад, раздвигая перед собою камыш. Тростник начал редеть, и он увидел впереди плоское пространство плавень, лишенное всякой растительности. Два дня назад двадцать рабочих прошли по зарослям, обдавая их ядовитой водяной пылью. Только короткие, объеденные насекомыми пеньки торчали из земли. Это было все, что оставила после себя саранча.
Тяжелый трупный запах исходил от масс гниющей, отравленной мышьяком саранчи. Слой мертвых насекомых в несколько вершков толщиною покрывал землю, ноги вязли в массе разлагающейся саранчи. От страшной вони Аникиев зажал нос и поспешил выбраться из этого саранчевого кладбища.
— Если так будет продолжаться, через две недели с саранчей будет покончено и старику Красикову не придется беспокоиться за репутацию станции, — удовлетворенно подумал инструктор, и пересекши по диагонали опустошенное саранчею пространство, снова углубился в тростниковые заросли, направляясь в ту сторону, где, по его расчету, должны были находиться рабочие.
Чем дальше вглубь плавень продвигался Аникиев, тем мягче становилась под ногами почва; местами нога неожиданно проваливалась в бурую, липкую грязь. Эта часть болот кишела саранчею. Красные грозди насекомых облепляли камыш, сыпались дождем на голову, заползали за воротник и в рукава. По-видимому, саранча нахлынула сюда совсем недавно, так как тростник был почти совершенно не тронут страшными челюстями насекомых.
Аникиев сделал еще несколько шагов и вдруг почувствовал, как почва под его ногами расступилась. Он до колен провалился в густую, липкую грязь. Молодой человек попытался вытащить сначала одну, потом другую ногу, но в результате еще глубже погрузился в болото. Отчаянная слабость вдруг охватила его и красные круги поплыли перед глазами. Вдохнувши побольше воздуха, он крикнул, но в насыщенной водяными испарениями атмосфере звук получился глухой и слабый. Некоторое время Аникиев прислушивался. Никто не откликался, только легкий треск нарушал густую тишину плавень. То работали своими беспощадными челюстями миллионы прожорливых насекомых.