В отличие от всех других в этой книге личность Н.В. Тимофеева-Ресовского предстает в нескольких ракурсах. Книга необычна по композиции: на строгое изложение научного наследия Тимофеева-Ресовского последовательно наслаивается как история его жизни, так и архивный материал, включая и «говорящий», драматургически выстроенный фоторяд. Каждый из трех слоев особенный и интересен по-своему, но вместе они дают потрясающий эффект: создается ощущение реальной жизни и включенности в события. Ощущение полноты создается не только разнородностью материала, но и сочетанием двух подходов к теме: рационального (научного, документального) и образного – художнического. Как литературное произведение книга уникальна.
Семья Тимофеевых- Ресовских, 1931 год
Первая часть книги – это первая и в то же время полная научная биография Тимофеева-Ресовского. Она восполняет серьезный пробел в литературе по истории естествознания XX века. Для современных исследователей, на мой взгляд, особый интерес представят главы: вторая (феноменология реализации генов), четвертая (популяции и микроэволюция) и седьмая (радиационная биогеоценология): в них речь идет о проблемах сегодняшнего дня биологии. Постановка Тимофеевым-Ресовским этих проблем и его подходы интересны и поучительны. В книге Бабкова и Саканян наука предстает в виде культурного феномена; так науку воспринимал Тимофеев, так ее воспринимали его великие учителя и круг его друзей.
Резюмируя научную деятельность героя, Бабков утверждает, что «целью научной жизни Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского было создание основ для будущей теоретической биологии». С этим нельзя не согласиться. На деле, он и был биологом-теоретиком. Подход, характерный для теоретической физики, он применял к проблемам, встающим в биологии, – а это большая редкость. Биолог-экспериментатор и биолог-теоретик – разные типы (мозги разные). Один стремится к решающему опыту и утверждению на его основе одной из гипотез. Другой – к концептуальной точности и аксиоматизации своей области. Без сомнения, контакты Тимофеева- Ресовского с физиками и математиками объясняют то, что ему был близок их стиль мышления. Большинству биологов такой стиль мышления чужд.
Этот стиль его мозговой деятельности. как показано в книге, был органично связан с другой его отличительной чертой: публичностью творчества. Семинары, лекции, трепы, школы, общение и беседы с множеством людей – размышление на людях. Это размышление отличается от размышления в одиночестве тем, что оно использует эмоциональный допинг, возникающий в аудитории. Так вести себя может по преимуществу теоретик. Экспериментатор считает, что опыт говорит сам за себя, и не будет спорить: он пойдет проводить такой эксперимент, который «сразит всех своей убедительностью». Тимофеев- Ресовский действительно был теоретиком, работающим на подпитывающем эмоциональном фоне открытой дискуссии.
Он работал со своей мыслью на людях, и прервать его рассуждения было вряд ли кому доступно: вставить слово слушателю или оппоненту он давал тогда, когда сам считал нужным. Такие публичные размышления были важны для воспитания культуры мышления у слушателей, наблюдавших, как исходная мысль становится формулой.
Н. В. Тимофеев-Ресовский возле вивария. Берлин- Бух, 1935 год
Н. В. Тимофеев-Ресовский у термостата с дрозофилами, 1935 год
Его ерничанье по поводу увлечения ДНК – «ДНКаканье» – в 60-е годы многих удивляло. Трудно было предположить, чтобы Н.В. не оценивал значимости открытия химической природы вещества наследственности. Дело было все в той же его теоретической натуре: заклинания ДНКой слишком часто прикрывали леность мысли и уводили отдела.
Утверждения лектора, читающего научный доклад, подлежат демократическому обсуждению, а утверждения профессора авторитарны, принимаются без обсуждения – таков закон жанра. В своих выступлениях Н.В. сильно, выпукло и образно выделял, что правильно, а что нет. Многое, о чем мы судим сейчас, говорилось им с позиции человека, в силу колоссального опыта и возраста склонного к менторству. Но этот тон искупался возможностью прикоснуться к работе мысли – вот сейчас, в этот момент времени.
Потребность в аудитории для Николая Владимировича сочеталась с потребностью аудитории в нем. Существует одна сторона научной деятельности, которой следует уделить внимание: это восприятие мысли в научной среде. Мысль, чтобы су шествовать, должна жить в головах и делах многих. Форма открытой научной деятельности, которая была характерна для Тимофеева-Ресовского, особенно способствовала восприятию, атмосфере сотворчества.