Барокко было тем стилем, который отвечал новому мировосприятию и одновременно активно формировал его. Это было нечто большее, чем просто архитектурный стиль. Это была целая культурная эпоха и поколения людей с «барочными» вкусами и нравами, устоявшейся средой бытования. Но поскольку архитектура — «тело духа», то первый взгляд, естественно, обращен на памятники зодчества.
Вторжение барокко в Москву начинается с окраин, и в контексте авторского подхода эта кажущаяся случайность оказывается вовсе не случайностью: в памятниках барочных слишком много персонального, отличного от того, что возводилось ранее. Это «архитектура жеста», но жеста индивидуального, отчего первые постройки возводились как бы в частном порядке, во владениях людей знатных. Нужно было время, чтобы привыкнуть к такой резкой новизне.
Храмы, воплощавшие новое мирочувствование, по точному замечанию автора, пребывали «в парадоксе объема и фасада, архитектурной «парсунности» и дерзости градостроительного жеста». Едва ли не самая дерзкая из дерзких — знаменитая Меншикова башня, церковь Архангела Михаила. Позволю себе привести обширную цитату из книги, которая, на мой взгляд, прекрасно передаст авторскую манеру и суть его разговора с читателем. «В этом величании (Меншикова башня) невиданного доселе сооружения сплелись воедино и удивление современников, пораженных дерзостью А. Д. Меншикова, намеревавшегося, согласно легенде, превзойти высоту колокольни Ивана Великого.., и недвусмысленность жеста самого «парвеню», соединяющая персональную авторскую амбицию с решительным утверждением новых ценностей, и восхищение художественным решением, основа которого — зыбкое равновесие привычного крестового плана и башнеобразного объема, традиционных архитектурных форм и отчаянных новшеств. Из последних, можно полагать, самыми значительными в глазах современников были не столько сама по себе «вавилонская» высота, сколько ордерный строй храма и его пластика, призванные смягчить вертикальный прорыв и оформить его художественно. Триумфальный рост церкви начинается гигантскими волютами, украшающими западный фасад, подхватывается витыми колоннами портала, продолжается полукруглыми фронтовыми и овальными окнами.., передается... «шпицеру», сгоревшему от удара молнии в 1723 году. Ясно, что в контексте заданной массовой мифологемы крушение гордого «шпицера» толковалось не только как крах московской «вавилонской башни» петровского времени, но и как предзнаменование фиаско самого «автора», как будущее послепетровское отступление «я» перед «мы», как уступка персонального коллективному».
Автор пытается уловить все акценты нового мироощущения и перевести их на язык образов. Далеко не всегда такой перевод кажется корректным. Местами ощущается некоторая натянутость, прямолинейность, что-то кажется недостаточно убедительным. И все же этот подход позволяет увидеть даже в хорошо знакомых памятниках нечто такое, что при традиционном взгляде ускользало и терялось в простом переборе архитектурных элементов и деталей. Сошлемся лишь на один пример, на всем хорошо знакомый Дом Пашкова — здание Российской Государственной библиотеки (РГБ). Оно принадлежит уже другой, классической эпохе с иным мирочувствованием, эстетикой и средствами выражения. Но в данном случае не это важно. В авторской интерпретации Пашков дом с его обращенным к Кремлю главным фасадом, лишенным традиционного парадного двора, с подчеркнутым преобладанием «приватного» превращается в памятник «архитектурной фронды», в котором «Баженов и Пашков громко и внятно заявили права индивидуальности».
Паперть для храма. Подготовительный рисунок В И. Баженова к проекту перестройки Московского Кремля
Книга прекрасно проиллюстрирована и издана. Здесь равно важен и подбор иллюстраций, и их качество, и текст к ним. Богатейшее собрание Российской Государственной библиотеки позволило прекрасно справиться с этой нелегкой задачей, лишний раз напомнив всем о неисчерпаемых богатствах главной библиотеки страны.
Книга вышла в рамках издательского проекта «Культурное наследие России». Определен и источник этого наследия — собрание Российской Государственной библиотеки. Это — не первое издание проекта. На очереди — книга-альбом «Русская провинция» и «Книга в семье Романовых». Полноправный соавтор издательского проекта — ОНЭКСИМбанк. Можно лишь приветствовать подобное начинание банка, особенно тогда, когда большинство клятв и обещания о помощи РГБ на поверку оказываются пустыми. Думается, от такого сотрудничества выигрывают все; Государственная библиотека, получившая возможность полнее рассказать о своих фондах, мы, читатели, к которым придут новые, прекрасные книги. И наконец, ОНЭКСИМбанк, репутация которого приобретает новые, привлекательные в глазах читающем публики оттенки. •