Но главное состоит в ином. Мы вправе утверждать, что среднего класса как единого целого попросту не существует — ни с точки зрения сходства социально-экономических позиций (профессии или стиля жизни), ни с точки зрения общего мировоззрения, ни с точки зрения единообразного поведения (например, голосования за определенный политический блок). Все эти точки зрения уводят нас в разные стороны. Отдельные параметры средних слоев, конечно, могут и должны пересекаться, но надежды на получение единой стройной картины в принципе нет. По крайней мере еще никому не удавалось обосновать ее эмпирически, с цифрами в руках. По всем социологическим параметрам «средний класс» выпрыгивает из одной универсальной схемы и со строго стратификационных позиций, к сожалению, оказывается фикцией, сверхклассовой конструкцией. Поэтому переводить дело в чисто инструментальную и счетную плоскости — значит, сильно опережать события. А надеяться, что все показатели благополучно сойдутся, — хотеть невозможного.
Что же позволяет нам говорить именно о «среднем классе» в целом? Единство возникает, когда мы переходим в поле идеологии, где пытаемся выстроить системное понимание происходящего, исходя из некоторых ценностных представлений о том, что мы хотели бы видеть (не важно, осознаем мы идеологический характер наших представлений или не осознаем). Проще говоря, средний класс — это новый (для нас) социальный миф. Подчеркнем, что в этом слове вовсе не содержится ничего оскорбительного. Миф — это не заведомая ложь. Это даже не сказка. Миф представляет собой схему, которая объясняет нам происходящее (вкупе с прошлым и будущим). Но особенность ее такова: эта схема вырвана из другого контекста — перенесена из нашего собственного прошлого или позаимствована из какой-нибудь западной теории. Предлагаемые ею объяснения активно используются, но первоначальный смысл самой схемы остается для нас нераскрытым.
Что это за миф, как он возник и почему становится популярным в России именно сейчас, хотя попытки сказать что-то о среднем классе на протяжении последних пяти-шести лет делались постоянно? Совершим очень короткий экскурс в область эволюции крупных западных концепций «среднего класса».
Концепция «среднего класса» набрала силу в идейном противостоянии с ортодоксальным марксизмом, который еще с конца девятнадцатого столетия настаивал на мифе о неизбежной поляризации капиталистического общества и размывании средних слоев. Вскоре по этому принципиально важному идейному пункту марксизм был повержен, хотя левые пытаются говорить о поляризации и по сей день. Их теории «пролетаризации» населения, включая массы «белых воротничков», породили много дискуссий. И все же пришлось признать, что прогрессирующего деления общества на богатых и бедных, имущих и обездоленных, по крайней мере в развитых западных странах, не наблюдалось и не наблюдается.
Подвинув идею поляризации, сама идея «среднего класса» оказалась впоследствии выхолощена в другом мифе. На этот раз речь идет о мифе либерального толка, рожденном уже не в Европе, а в заокеанских Соединенных Штатах, о превращении развитого буржуазного общества в так называемое общество среднего класса. Возник анти классовый вариант классовой теории. В подобном обществе происходит не просто качественное повышение материального уровня жизни рабочего класса и других нижних слоев, которые вкушают спелые плоды цивилизации и приобщаются к очевидным достижениям массового производства. Нижние слои, помимо этого, проникаются системой «буржуазных» ценностей, на которых строится широкий общественный консенсус, и вливаются, таким образом, в ряды «среднего класса».
Понятно, что если такой «класс» грозит вобрать в себя все основные социальные слои, то проблема среднего класса снимается, он становится абсолютно безразмерным. Так «светлый» миф об обществе среднего класса приходи г на смену «темному» мифу о поляризации.
Новый миф успешно отработал свое, однако уже к концу пятидесятых годов он начал давать серьезные трещины. Вдруг заново открыли бедность, «вторую нацию», которая живет в замыкающемся мире «альтернативных» субкультур и никак не вписывается в счастливую картину общего благосостояния и нормативного единства. Открытие бедности, застойной безработицы, этнических анклавов прочертило важную социальную границу и заставило обратить внимание на тех, кто всеми силами пытается удержаться и не скатиться вниз, а если повезет, продвинуться в далекие элитные слои. Вновь возникла содержательная проблема среднего класса.