Отсюда, думаю, и нежелание японцев выходить за пределы своего архипелага, а рыбу можно ловить и в прибрежных водах.
Основой же «флота» были по преимуществу долбленки, сделанные из одного бревна. Поэтому-то японцы не открыли никаких неведомых земель, а лихорадка эпохи «великих географических открытий» коснулась их пассивно — европейцы открыли их, появившись внезапно в Японии.
Сокол на сосне. Эссон, 1504 — 1589
Вот по всему поэтому японцы и приспособились жить так, что новые территории довольно долго были им не нужны. Совершенствуя агротехнику выращивания риса и способы прибрежного рыболовства, они достаточно рано (приблизительно с середины VII века) решительно вступили на интенсивный путь развития. Он был прерван лишь во второй половине XIX века после серьезного знакомства с Западом. Знакомство это повлекло за собой промышленное развитие. Это в свою очередь потребовало минеральных ресурсов, а вот их-то в нужном количестве в Японии не оказалось. Отсюда — империалистическая экспансия, войны с Китаем, Россией, Соединенными Штатами. Результат — полное поражение во второй мировой войне.
А до этого японцы предпочитали отсиживаться на своих островах. Хорошо известно, что из страха перед христианскими миссионерами и европейскими пушками Япония в XVII— XIX веках наглухо закрыла свои порты. Это было продолжением изоляционизма более раннего времени — еще в X веке Япония прекратила официальные контакты с континентом. И дело доходило до смешного. Даже когда государство Корё, объединившее Корейский полуостров в начале X века, само предложило приносить дань Японии, японцы ответили отказом. Они чувствовали себя абсолютно самодостаточными, а от заграницы ждали только неприятностей.
Но надо сказать, что и заграница не проявляла особой заинтересованности в отношении Японии — архипелаг был исключительно беден минеральными ресурсами. Собственно говоря, кроме песка, глины, камня, дерева, воды и воздуха, здесь ничего нет.
Вот и получилось, что «нормальный» японец никогда не выезжал за пределы своей страны, не видел ни одного иноземца и более того — редко покидал пределы своею обитания. При этом не подумайте, что японец — человек нелюбознательный и нелюбопытный. Вовсе нет. Только любопытство его направлено не вдаль, а вблизь.
Ловля светлячков. Утамаро, 1753 — 1806
Что такое по-настояoщму оседлый народ? Это народ, осваивающий, окультуривающий ближнее пространство. Вся жизнь его проходит внутри четко ограниченного круга, внутри одомашненного пространства, а не вне его — страшном, неупорядоченном хаосе, от которого никогда не знаешь, чего ждать. И японцы целые века проводили на своих циновках, беседуя о погоде, или в поле, до которого рукой подать.
Вместо того чтобы с помощью длительных и опасных путешествий открывать для себя чужие земли, японцы решили приблизить их к собственному дому. Они поступили в соответствии с одним из своих древних мифов. Когда божество земли Идзумо увидело, что управляемая им земля чересчур мала, оно решило увеличить ее пределы. Но не за счет столь привычного европейцам завоевания — военного похода в дальние земли с последующим их заселением, а притянув своей мифологической веревкой к себе все, что было нужно.
В реальной истории японцы поступали схожим образом, они как бы «притянули» к своему жилищу часть природного мира, сильно уменьшив при этом его размеры. И на свет появились знаменитые японские декоративные сады — миниатюрный слепок с живой природы. В этих садах есть морс и острова, горы, реки и леса.
Только очень маленькие и к тому же целиком окруженные стенами усадьбы. Именно в этих садах, а нс в настоящих лесах и чащобах, произрастают многочисленные виды воспеваемых японцами в своих стихах растений, именно туда прилетают птицы, возвещая приход весны.
Мир такого человека можно назвать свертывающимся, ибо такой человек был «близорук». Обозреваемый им тип пространства не развертывается вместе со взглядом, но свертывается вместе с ним же. Поэтому даже в поэзии, столь любимой японцами, ветер ничего вдаль не уносит — он приносит (в основном запахи), то есть взгляд, а вместе с ним и все другие органы чувств, отслеживает не удаление ветра, но его неминуемое приближение.