Приходилось ли вам, читатель, встречать в Соединенных Штатах девочку по имени Ваня и ее подружку, которую зовут... Сенатор Паркер? Или еще кого-нибудь из урожденных американок по имени, похожему хоть в какой-то степени на Анюта Отелло Здуренсик, как зовут мою соседку? Или представителя сильного пола, величаемого Джонни Поросенок, или военного отставника, серьезного человека, героя второй мировой войны, документы которого удостоверяют, что его настоящее имя Записной Пьяница (Strong Booster), несмотря на то, что близкое окружение зовет и всегда звало его Стронги? А как вам нравится полное имя моей соседки — Цецилия Маня Кошмар? Предупреждаю всех, кому на глаза попадется эта статья, что все вышеперечисленные — не прозвища, не клички и уж, конечно, не выдумка автора. В Книге рекордов Гиннесса эти имена вам, возможно, и не попадутся, но в моих именоведческих каталогах они есть, и это еще не самые забавные.
Читателя наверняка заинтересует, есть ли подобные имена (имею в виду структуру) в России. Есть. Но только не у русских. Как-то еще в Москве мой приятель, геолог, живший долго на Крайнем Севере, привез в Москву на конференцию молодую женщину из племени эвенков. Подавая мне руку, она несколько смущенно сказала: «Медсестра Сима». «Медсестра? — радостно сказала я. — Ну теперь у нас будет свой домашний врач!» Девушка смущенно помахала рукой: «Нет-нет, я не медсестра, я культработник. Это мое имя — Медсестра Сима». И оказалось, что ее отец, эвенк, молодым воевал и, приехав после битв в родное становище, стал называть рождающихся детей по именам и профессиям своих полковых друзей, погибших на фронте. Отсюда и пошли Медсестра Сима, Пулеметчик Петро, Разведчик Федя, Майор Симонянц, Политрук Резник... Не сентиментальный я человек, но тут меня чуть слеза не прошибла: в именах братьев Медсестры Симы был чуть не весь интернационал...
Автор очерка, который вы сейчас читаете, занимается наукой об именах профессионально много лет. И не устаю удивляться. Наука ономастика, хоть и возникшая в XX веке, успела подарить тем, кто не имел никакого представления о ней, залежи богатейших сведений о нас самих, о жизни и происхождении наших предков, об истории нашей страны и прочих стран мира, географии, социологии и обо всем прочем, что нас окружает.
Возьмем иммиграцию в чужую страну. Новоприезжего из любого конца нашей планеты должно прежде всего заинтересовать, как его будут называть в новом, поначалу чужом ему окружении, какую форму примет его фамилия (если для «настоящего» американского гражданина она слишком длинна и правописание, то есть спеллинг ее, труден), как этот новоприбывший иммигрант станет называть своих будущих детей и внуков, если его семья захочет хоть частично оторваться от прежнего, российского, допустим, прошлого и пожелает увидеть в своих потомках истинных граждан Нового Света.
Нередко бывает, что этот новый гражданин США может дать своему новорожденному сыну или дочери американское, но на сегодняшний день устаревшее имя, как если бы вы назвали сегодня в России младенца Прасковьей или Кононом. Помню, когда только начала появляться в Америке третья эмиграция (для меня каждый приехавший после меня (1958 год) — третий эмигрант), появились в США Джозефины, Клементины, Элеоноры, Бенджамены (с мужскими именами дело проще) и т.д.
Конечно, каждый человек называет своего ребенка так, как он хочет. Тут не должно существовать никаких политических или социологических подспудных соотношений и намеков. Помните, как это было в тридцатых годах в СССР, когда появились такие уродливые имена-динозавры, как Даздраперма («Да здравствует первое мая!»), Долонеграма («Долой неграмотность!»), Заклимена («Вставай, проклятьем заклейменный!»), Ворбудрык (Ворошилов, Буденный, Рыков), Климвор (Клим Ворошилов) и другие, вполне сравнимые с названием «Записной пьяница».
В стране Колумба вы можете дать мальчику имя Анемподист или Сосипатр (из русских классических святцев), или девочке — Голендуха, а то и Яндукзокта (из святцев же) — никто вас за руку не схватит, но подумайте, каково будет жить с таким именем. •
Тверской чеканщик
Изображения, отчеканенные на древнерусских монетах, давно привлекают к себе внимание нумизматов и археологов. Смысл изображений на большинстве монет давно забыт. Но одно из немногих исключений — сюжет, выбитый на тверских монетах XV века. Одни исследователи считали изображенного на них человека кузнецом; другие — ковачом, денежником, денежным мастером, чеканщиком. В.Л.Янин говорит о мастере: «Он сидит перед верстаком, в котором зажат нижний штемпель, и ударяет молотом по верхнему штемпелю». Никаких возражений это истолкование не вызывает.