Они объединяют все несчастные случаи, отравления, травмы и насильственные причины смерти. Именно эти причины вносили наибольший вклад в алкогольную смертность мужчин в 1986-1991 годах. Хотя они были ответственны всего за 18% мужской смертности, на их долю приходилось 45% смертей от алкоголя. Они внесли очень большой вклад и в снижение смертности во второй половине 80-х годов, и в ее рост в начале 90-х.
С началом антиалкогольной кампании резко снизилось число самоубийств: с 37,9 на 100 000 населения в 1984 до 23,1 в 1986 года. До 1985 года оно довольно быстро росло; начало расти и после того, как кампания закончилась. Пик самоубийств, как и пик потребления алкоголя, приходится на 1994 год, когда Россия вышла по их числу на второе место в Европе после Литвы. Оба показателя вновь согласно снижались вплоть до 1998 года. Динамика самоубийств совпадает и с динамикой алкогольных психозов и смертельных отравлений алкоголем. Примерно в 60% случаев в крови самоубийц обнаружен алкоголь. Число «трезвых» самоубийств практически не менялось.
Повлияла антиалкогольная кампания и на число убитых в пьяном состоянии: оно снизилось на 26,8% в 1986 году и с ее угасанием вновь стало расти. Оно росло в 2 раза быстрее, чем убитых в трезвом состоянии (с 1987 по 1989 на 101,3% и 52,3% соответственно). Пьяных убийц зарегистрировано также много больше, чем трезвых, — возможно, и потому, что их легче поймать.
Связь злоупотребления алкоголем и гибелью людей в дорожно-транспортных происшествиях неоспорима и обычно регистрируется. В прошлом году по вине пьяных водителей в США, по данным Национального центра статистики и анализа, произошло почти 17 тысяч аварий, на их совести более 1/3 всех смертей на дорогах. В Великобритании, по оценкам министерства транспорта страны, на их совести 6% всех ДТП и 16% всех погибших в ДТП, во Франции с этим связаны от 30 до 40% всех смертей в ДТП. В Германии в 2001 году 13% всех смертей в ДТП пришлось на аварии, хотя бы один из участников которых был пьян. В России по данным ГИБДД в прошлом году пьяные водители стали виновниками 9,3% всех ДТП (это на 10% меньше, чем годом раньше).
Алкоголь — принятое едва ли не во всех культурах (а где нет — там наверняка востребованы какие-то его аналоги: вещества, вроде тех или иных психоделиков, техники вроде йоговского дыхания или экстатического кружения дервишей) средство «раскультуривания» человека. Похоже, для полноты взаимодействия и со своей культурой (системой условностей, ценностей и ориентиров), и с самим собой человеку необходим бывает выход за пределы условностей — и самого себя. Взгляд на это извне. Шанс прочувствовать условную — и уязвимую, хрупкую — природу всего этого.
До некоторых пределов такое «раскультуривание» — в случае алкоголя, по крайней мере — поддается контролю. Но вполне устранить ограниченность этого контроля, видимо, не удастся. Более того: алкоголь, может быть, утратил бы свою настоящую действенность и привлекательность, если бы вдруг (представим себе на миг такую фантастическую ситуацию) стал полностью безопасен. Источник его неиссякаемого влияния на людей разных культур — то, что он в некотором отношении превосходит человека: как ни старайся, в нем всегда останется нечто, неподвластное контролирующим усилиям.
Он ведет человека сам. Возвращает его к первичному, архаично-пластичному состоянию, прежде разделений на сущее и должное, возможное и невозможное («море по колено»), горнее и дольнее, сон и явь, бытие и небытие. Как же такому возвращению не быть губительным. Ведь это — возвращение еще и туда, где жизнь не защищает себя, где она соприкасается со смертью — и плавно в нее переходит.
Потому-то алкоголь — культурная универсалия: обоюдоострая, как смерть, рождение, любовь, — как, может быть, едва ли не все культурные универсалии. Хотя бы уже потому, что они обозначают границы человеческого мира.
Соприкосновение с ними — всегда пограничная ситуация, игра с огнем. В нем непременно есть что-то от риска, испытания человеческих пределов, самопревосхождения и самопожертвования.
В отличие от своих собратьев по смысловому ряду — смерти, рождения, любви...— алкоголь кажется чем- то очень простым: самопожертвование без идеалов, самопревосхождение без трансценденции. Настолько простым, что не всякому и в голову придет, будто он — из того же ряда. Этим он и привлекает: не требуя от человека почти совсем ничего — кроме разве того, чтобы тот заплатил некую сумму за бутылку. (Раздобыть ли такой ценой любовь, возрождение, обновление жизни?) И за такую малость алкоголь дает человеку предельно важные в экзистенциальном отношении вещи. Работает как «экзистенциальный модификатор».