Это и есть мимолетный портрет молодежи «в целом» по отношению к тому, что все аналитики считают «системообразующим элементом» современной молодежной культуры. Можете сами прикинуть, насколько в действительности ритмы «роковой» музыки определяют взгляды, предпочтения, образ и стиль жизни большинства. Хотя именно стиль-то они и определяют - точнее, множество разных стилей, как музыкальных, так и жизненных. Порой нам кажется, что все это - одно и то же. Но послушаем человека понимающего, все того же Сергея Дунаева: «Видимо, даже идеологические фантасты, занятые этим безнадежным делом, сознают, что пытаются использовать компаративный подход в отношении безнадежно далеких базовых стилевых субстратов, в основе своей непригодных для какой- либо конвергенции».
Но серьезные сдвиги в культуре и в образе жизни (как, впрочем, и в политике, и в литературе, и во всем остальном) определяет активное меньшинство. Однако свершившимся сдвиг, наверное, можно считать только тогда, когда стиль (идея, религиозная догма и так далее) становятся обязательными для большинства: нравится - не нравится, а делать вид, что исповедуешь и предпочитаешь, обязан. В этом смысле культурный сдвиг молодежь уже совершила.
А теперь - дискотека.
КНИЖНЫЙ МАГАЗИН
Ольга Балла
Религиозные практики в современной России: Сборник статей.
- М.:Новое издательство, 2006. - 400 с.
- (Новые материалы и исследования по истории русской культуры. Вып. 3).
Большинство материалов этого совместного русско-французского сборника действительно - о России. О России большой, разнообразной, сложносоставной: здесь и старообрядцы, и иудеи, и мусульмане, и весьма разнородные адепты местных культов, вплоть до новейшего поклонения камням в музее-заповеднике «Коломенское». Две статьи - о религиозной жизни во Франции: есть с чем сравнить здешние обыкновения. И что же? Очень похоже на то, что люди, по существу, везде одинаковы. Во всяком случае - в своих отношениях с божественным и трансцендентным.
«Религиозные практики», о которых здесь идет речь, - это все, что делают люди в связи со своими верованиями. Обряды, как таковые, занимают здесь не такое уж большое место. Главное - сами структуры и ритмы повседневной жизни - манера готовить еду, одеваться, устраивать жилище, встречать новорожденных, хоронить и навещать мертвых. Словом, все то, чем обрастает вера, чтобы стать убедительной и понятной человеку.
Книга - о том, как люди разных культур уживаются с трансцендентным, вплетают его в свой быт. Как они приручают божество, делают его присутствие и воздействие соразмерным себе. Практическая, подручная, чувственная, бытовая метафизика.
Привычки этого рода так устойчивы, что прорастают и во внерелигиозный быт не особенно верующих людей. Так, кашрут - иудейские диетические правила - соблюдают, оказываются, и «секулярные» евреи: не соблюдающие никаких других религиозных предписаний. Подобным же образом, как мы хорошо знаем, относящие себя к православным могут и в церковь не ходить, и не исповедоваться, и не причащаться, и пост как таковой не соблюдать - но при этом на Пасху печь куличи, красить яйца и чувствовать себя, таким образом, частью традиции. А стало быть, и того, что она обозначает.
Устойчиво все это, между прочим, неспроста: подобными привычками задаются самые внятные, самые осязаемые контуры религиозно понятого мира. Бытовая привычка - вернейший путь к божеству. Самый короткий.
Повествуя о вещах неосязаемых, вера говорит с нами языками нашего тела. Она хрустит под пальцами скорлупой пасхальных яиц, вязнет на зубах сладостью кулича, рассыпается пластинкой мацы, тает на языке прохладной дождевой водой, выпитой из углубления в коломенском камне (есть у камнепочитателей и такой обычай!), и его серая шершавость и сырой холодный воздух вокруг - все, все входит в состав веры и становится ее аргументом.
Представления можно опровергать. С формулировками можно спорить. Но как поспоришь со сладким, теплым, густым, рассыпчатым, шершавым?
Человек проживает свою веру - к чему бы та ни относилась - как чувственную очевидность. Не потому ли каждый уверен, что его вера - самая- самая настоящая?
Константин Бандуровский