В-четвертых, антикоррупционные последствия ЕГЭ неочевидны. По мнению экспертов Российского Союза ректоров, псевдорепетиторские фирмы в Москве ожидают введения новой системы, не без оснований полагая, что с крупными территориальными комиссиями наладить отношения будет много проще, чем с многими приемными комиссиями вузов. Кодирование и анонимность работ, выполненных в рамках ЕГЭ, не решают всех проблем, ибо член независимой комиссии в состоянии оказать выпускнику необходимую помощь в процессе работы, а лица, осуществляющие компьютерную обработку результатов, — исправить допущенные выпускником ошибки. При этом коррупция меняет формы и механизмы, но отнюдь не исчезает вовсе. Вообще трудно не согласиться с экс-министром образования В.Филипповым, который неоднократно заявлял: в одной отдельно взятой области общественной жизни коррупцию победить невозможно.
В-пятых, объективность оценки работы образовательных учреждений и уровня подготовки их выпускников зависит, с одной стороны, от качества измерителей (о чем ниже), а с другой — от положения измеряющих. Закон РФ «Об образовании» требует создания государственной аттестационной службы (ГАС), независимой от органов управления образованием, причем никак не связывает независимость ГАС с формой проведения аттестации (в данном случае — с ЕГЭ). Однако это положение закона не исполняется уже 12 лет, а в ходе апробации ЕГЭ трактовалось весьма своеобразно: аттестацию осуществляют именно органы управления образованием, отстраняя учителей школ, которые готовили аттестуемых выпускников. Между прочим, даже в вузах государственные аттестационные комиссии включают действующих преподавателей, а в целях объективности председателями комиссий становятся обычно профессора других высших образовательных учреждений.
Следует также иметь в виду, что объективность оценки качества образования — не только вопрос организации, но и проблема культуры. Первые же результаты эксперимента показали, что в ряде национальных республик с его введением оценки выпускников резко пошли вверх по сравнению с общероссийскими. Причины очевидны: либо руководители образования в регионах хотят обеспечить своим выпускникам обещанные места в престижных вузах, либо подтверждается приведенное выше высказывание относительно коррупции, либо то и другое.
Среди новых проблем, которые порождает или способно породить введение ЕГЭ, отметим следующие.
1. Рост неравенства образовательных возможностей. Согласно оценкам экспертов Организации экономического сотрудничества и развития, в России это неравенство давно превысило допустимые пределы. И главной причиной является чрезвычайно высокий уровень социального неравенства в стране, далеко превосходящий аналогичные показатели не только Западной Европы, Японии, США, но также новых индустриальных стран.
Действующие федеральные законы частично блокируют перенос социального неравенства в сферу образования, устанавливая: возможность целевого приема в профессиональные учебные заведения (в частности, детей из сельской местности); льготные условия приема для детей- сирот, детей-инвалидов, инвалидов I и II группы, инвалидов и участников боевых действий и некоторых других.
Как показал эксперимент, при переходе к ЕГЭ эти льготы значительно уменьшаются: сниженный проходной балл по ЕГЭ получить значительно труднее, чем положительную оценку при обычной системе.
2. Разрушение или резкое снижение эффективности системы профессиональной ориентации абитуриентов. Такая система существует, например, во многих железнодорожных вузах, обеспечивая намного более высокий, чем у остальных, процент выпускников, работающих по специальности. Поскольку введение ЕГЭ едва ли совместимо с сохранением такой системы, ряд руководителей железнодорожных вузов в письмах, адресованных автору, высказался решительно против.
3. Низкое качество измерителей, которое не позволяет определить творческие способности. В рамках ЕГЭ на эту роль предлагаются тесты. Но существующие их наборы не удовлетворяют большинство ученых и практиков, в том числе представителей точных наук. Довольно серьезно критикуют ее учителя математики, но, пожалуй, наименее применима она в гуманитарных дисциплинах — в этой сфере нередко не существует единственно правильного ответа на вопрос. По мнению многих специалистов, в области иностранных языков тесты выявляют лишь знание грамматики и в меньшей степени — словарный запас, но абсолютно не позволяют оценить произношение, чувство языка и тому подобное. Тесты же по истории и другим гуманитарным дисциплинам в лучшем случае позволяют выявить уровень эрудиции, но отнюдь не творческие способности. Не говорю уже о том, что изучать литературу в тестовой форме — вообще абсурд. Сочинение, к примеру, прямо нацелено на выражение точки зрения конкретного человека.