ВСАДНИК БЕЗ ГОЛОВЫ
Иллюстрации Н. КОЧЕРГИНА
В столовой Управления Фряжско — Пражской жел. дор., во время перерыва, шли завистливые разговоры:
— Петрова посылают в санаторий в Ставрополь.
— Который это Петров? Из службы сборов? Коренастый такой? Белобрысый?
— Ну да, а то какой-же еще?
— Есть другой Петров, из Финчасти.
— Тому лечиться поздно, еще умрет дорогой.
— Так, на кумыс значит? Какая ему бабушка ворожит? В прошлом году попал в Ялту…
— В Ялте были оба Петрова. Петров из Финчасти там заболел — схватил злокачественную лихорадку, а потом — туберкулез.
— Вот и лечись тут!
Петров, Петр Петрович, когда ему сообщили о выпавшем счастье, не только не обрадовался, а даже приуныл. Дело в том, что его отпуск начинался в половине июля, а он в мае только женился. Везти с собой жену средств нет, оставить ее в Ленинграде — бесчеловечно. Когда Петр Петрович сообщил жене о предстоящей поездке, она надула губки:
— Поезжай, развлекайся… Что-ж, пожили довольно, насладились…
— Дорогая, я еще не решил. Подумаю. Вернее всего, откажусь.
— Ах, нет, нет! Я не желаю лишать тебя заслуженного отдыха, ведь он тебе так необходим… — она иронически оглядела крепко сколоченную фигуру мужа и усмехнулась.
— Чтобы сказать — да, так — нет, — попробовал сострить Петров.
— Словом, поезжай. Я даже настаиваю на этом. Кавказ, природа, воздух… Когда еще представится такой удобный случай. А я, быть может, к маме в Москву съезжу. Жаль, мы не успели те две комнаты сдать…
— Я еще подумаю, Софочка.
В среду, 18 июня, Петров все таки уехал. А в воскресенье, 21, когда Софья Ивановна торопилась в Актеатр на «Демона» с Собиновым в заглавной партии, в передней позвонили и чей-то густой раскатистый голос потряс всю квартиру:
— Где он, Петька-подлец? Дайте мне его, негодяя, я его до смерти зацелую!
Софья Ивановна сильно спешила, боясь опоздать к началу. Она, как была, с раскаленными щипцами в руках, выскочила в полутемный корридор и очутилась в объятиях какого-то гиганта. Пара неистовых поцелуев в губы, букет табаку с коньяком, возмущенный возглас Софьи Ивановны и пронзительный крик незнакомца…
— Как вы смеете!
— Тысячу извинений, гражданка. Я думал, вы — Петька-подлец. Вот, действительно, горячий прием — вы мне руку до кости прожгли.
— Что вам угодно? — возмущенно спросила Софья Ивановна.
— Вот странный вопрос! Ведь это квартира Петрова?
— Да, это квартира моего мужа.
— Так Петрушка женат? Ах, подлец! Отчего же он мне не написал? Разрешите представиться: Семен Семенович Середа. Сводный брат и закадычный друг вашего мужа. Еще раз прошу извинить смешного и неуклюжего провинциала.
— Мой муж два дня как уехал на Кавказ лечиться.
Голубые глаза гостя удивленно раскрылись.
— Уехал? Это довольно странно… Пишет: приезжай, отдохни, есть комната свободная, а сам удирает. Впрочем, я рад, ему не мешает полечиться — заключил гость, протискиваясь в комнату.
— Это вышло довольно неожиданно, как бы оправдываясь сказала Софья Ивановна.
Середа хлопнул себя ладонью по лбу:
— Припоминаю! Петруша еще в прошлом году писал, что собирается жениться. Мы с ним, впрочем, довольно редко переписываемся.
— Мы поженились в мае, а познакомились лишь в апреле.
— Поздравляю и вполне одобряю выбор моего братишки. Когда он вернется?
— Только через месяц.
— Ничего. Я пробуду здесь дольше. Остановился я в «Москве». Только что был в Управлении. В личном столе мне дали ваш адрес и вот… Извините за бесцеремонное вторжение… Честь имею кланяться.
— До свидания.
— Простите, уважаемая Софья Ивановна. Не найдется ли у вас какого-нибудь масла? Дело в том, что от вашего горячего приема у меня на руке вздулся огромный волдырь.
София Ивановна заметила, что она все еще стоит с завивальными щипцами в руках. Она попросила гостя пройти в комнату и перевязала ему сильно обожженную тыльную часть правой руки. Они беседовали часа два и расстались настоящими друзьями.
— А что, Петрунька все такой же рассеянный и нелепый? Мы его еще в детстве прозвали: «Всадник без головы», с тех пор эта кличка так за ним и осталась, — смеясь сказал Середа.