На его опасливый звонок дверь открыла Марьюшка.
— Вот радость-то! — сказала она. — А мы вас завтра ждали. Идите скорее в столовую.
В столовой стоял плач, как на реках Вавилонских. Воинственная женщина рыдала на груди Петрова из Финчасти. Какой-то незнакомый мужчина утешал плачущую Софью Ивановну, а на диване неточно заливался шестимесячный ребенок. При виде Петрова все замолчали, даже младенец перестал кричать.
— Петя! — бросилась навстречу Софья Ивановна. — Какое страшное недоразумение!.. Уж я не знаю, как и объяснить тебе…
— Позвольте познакомиться, — сказал мужчина. — Середа, Семен Семеныч. Во всем виноват, хотя и невольно, вот этот «Всадник без головы», мой друг, а ваш тезка по роковому стечению обстоятельств: Петр Петрович Петров. Переписывались мы с ним — на Управление, а своего адреса он, по рассеянности, не сообщил ни мне, ни своей жене, — вот этой милой даме. В Управлении нам указали ваш адрес и вот… Впрочем, остальное вам объяснит ваша супруга…
— Петя… ненаглядный… Если что и было, то самое невинное… Честью клянусь, — плакала Софья Ивановна, пряча свое лицо на груди мужа.
— А я-то вас за трубочиста приняла, — покачивала головой Марфа Саввична. — Как ушли вы, Марьюшка с рынка вернулась, а меня в баню потянуло. Выхожу с шайкой и веником, а мой-то Петрунька тут, как тут, — тоже в баню собравшись. Обрадовались мы — и не до мытья… Вот, по телефону их вызвали из «Москвы», чтобы разобраться.
Середа похлопал Петрова из финчасти по плечу:
— Ну, что, «Всадник без головы», счастлив? Это мы его так в детстве еще прозвали, потому что с ним вечно случались какие-то нелепые недоразумения. Его бы в «Академию Нелепостей» «бессмертным» посадить. Читал я где-то, один миллиардер проэктирует такую «Академию» открыть…
— Нет, друзья мои, — грустно сказал Петров из Службы Сборов, — если среди нас и есть «Всадник без головы», то этот «всадник» — я, и первое место в такой «Академии» по праву принадлежит мне…
ОСТРОВ КРАСНОГО ХОЛМА
Рассказ Л. ШАДУРНА
С француз. пер. В. А. РОЗЕНШИЛЬД-ПАУЛИНА
Иллюстрации А. САВВИНА
Помещаемый рассказ представляет собою посмертное произведение молодого французского писателя Луи Шадурна, недавно умершего после продолжительной и тяжкой болезни.
Кроме книги, из которой извлечен этот рассказ, Шадурн написал четыре романа; из них три («Земля Ханаанская», «Где рождаются циклоны» и «Тревожная юность») переведены на русский язык.
Шадурн был знатоком Южной Америки и с необыкновенной художественной силой умел передавать быт и природу этой еще малоизвестной страны.
Охота не дала ничего. Усталые и вспотевшие тюремные надзиратели возвращались к лесному складу, волоча свои дубинки и ругая собак, которые, опустив уши и высунув языки, со смущенным видом плелись за ними, как будто стыдясь того, что не сумели напасть на след дичи. А дичь, которую упустили сегодня, была далеко не простая!..
День выдался тяжелый.
— Чорт возьми! — ругался бригадир Симони, с которым никто не мог сравняться в искусстве отыскивать беглых каторжников, — надо же, чтобы он оказался таким хитрецом!
— А ведь прибыл с последней партией, — сказал надсмотрщик Фурбелар. — Всего лишь пять недель! И уж попал в разряд неисправимых!
— Э! — возразил Симони, — я спокоен за его судьбу. Если он не подохнет в лесу, то его сожрут акулы. Выбор у него есть.
Короткие сумерки спускались над саванной цвета ржавчины. Орлы-стервятники, с лишенной перьев шеей, описывали в небе плавные круги. Последние партии каторжников выходили из леса, смыкавшего вокруг лагеря широкое кольцо из мрака и лиан. Одетые в хаки надсмотрщики, в тропических шлемах и с револьверами у пояса, со всех сторон окружали каторжников в широкополых соломенных шляпах и просторных серых куртках, а некоторых даже полуголые, скованных по три вместе и вызывавших при каждом движении звон железных цепей. В отдаленной части леса, на болотистой местности, где от земли поднимались вызывавшие лихорадку испарения, расположены были аванпосты каторги, карательный лагерь, знаменитый лесной склад Ковэн, куда посылались бунтовщики, непокорные и неисправимые. Работать приходилось в кандалах, или без них, по двенадцать часов в сутки, в паровой бане, которую представляли собой джунгли. Резкие свистки собрали вместе отдельные партии и весь отряд направился к баракам.