Он сделал последний глоток. Допил свое и начальник походного штаба. Время приятной паузы истекло. Оперативный дежурный, будто ждавший этого момента, появился в проеме двери с папкой для доклада. Капитан 2 ранга Стефанов сделал незаметный подбадривающий жест.
— Ну, что циклон? — полюбопытствовал умиротворенно командир отряда.
— С атлантическим все в порядке, — неожиданно впопад начал дежурный. — Развивается по плану.
— А что, есть и другой? — хитровато полюбопытствовал контр-адмирал.
— Так точно, средиземноморский — натовский, — отчеканил офицер. — Разворачивается в нашу сторону.
Командир отряда нахмурился.
— Что ж, все развивается, как мы и предполагали.
Начальник штаба уже выжидательно стоял, зная, что сейчас последует. И точно. Контр-адмирал приказал сниматься с якоря. Кончились на сегодня морские истории. А то, что начиналось, военные моряки называют действительностью. Суровой действительностью. Но и в ней порой удается выкроить минуту на стакан чаю.
Радуга
Обойти Скандинавию… Североморцы говорят об этом так: «Зайти за угол». И обычно, если уж зашли за угол, то направились далеко. Здесь путь «протоптан» в Атлантику. Для Северного флота такие плавания — будни. Но для многих командиров — это первое серьезное испытание океаном. Командир большого противолодочного корабля «Жгучий», на котором мне довелось участвовать в том походе в Атлантику, готовился отметить свое тридцатипятилетие (что для современного командира возраст немалый), однако в столь дальний поход он уходил самостоятельно впервые. И все воспринималось им обостренно, осмысливалось быстро, незамедлительно «перегоняясь» в тот практический опыт, который так необходим мореплавателю.
Знакомые северные моря встречали корабль ласково. Зато настороженно встретили «Жгучий» натовские самолеты. Они появляются вдруг, но появляются обязательно, начиная эстафету сопровождения каждого советского корабля, отправляющегося в дальний поход.
Со второго или третьего захода «Нимрод» (натовский самолет, предназначенный прежде всего для поиска подводных лодок) сбросил в море белый продолговатый предмет. Естественно, что летчиков интересовал не столько наш ВПК: вот он весь на поверхности, сколько подводная лодка, которая, как они предполагали, могла бы идти в паре с надводным кораблем. Поискав ее с воздуха, но не найдя, «Нимрод» решил все-таки сбросить гидроакустический буй. Реакция командира была естественной: подойти и посмотреть.
Впервые такое маневрирование далось Сан Санычу, как величали капитана 2 ранга Кибкало друзья, не очень-то просто. Реверсы ходами, перекладывания руля имеют свои пределы, а кроме того, ветер, малознакомые течения… Короче говоря, все это стоило сил, времени, сожженного топлива. Когда же цель была достигнута, то взгляду представился не дорогостоящий буй, который, как нам думалось, летчики бросили в воду, а пенопластовый брусок с грузом, что явно было рассчитано на малоопытность командира ВПК.
Весь экипаж пребывал в разочаровании. Но недолго. Потому что «шутка». натовцев не обескуражила командира. «Нимрод», скрывшийся было за горизонтом, вернулся еще раз. И тут капитан 2 ранга Кибкало приказал сымитировать переговоры с подводной лодкой. Приказание было исполнено с живостью и изобретательно. «Нимрод» засек «переговоры» и, видимо, уже вынужден был, выполняя соответствующую инструкцию, начать повторный поиск подводной лодки. Он висел в воздухе, пока не кончилось горючее. Его сменил другой самолет. Моряки посмеивались, наблюдая за натовцами всей имеющейся оптикой. Самолет проходил порой так близко, что были видны лица пилотов. Может быть, и им удалось разглядеть на крыле мостика удовлетворенно щурящееся лицо Сан Саныча: работать он их заставил долго, а главное — впустую.
Мир стихии тоже не преминул «прощупать» молодого командира. Ночью начался шторм. Луна, как ракета, взлетала и падала в иллюминаторе мостика. Жалобно постанывали кольца раскачивающихся занавесей, у штурмана посыпались карандаши… Скоро все эти звуки заглушит тяжелый многодневный шум шторма. И нет такого корабля, которому бы он не доставил какой-либо неприятности.
Сан Саныч, свыкнувшись с темнотой, смотрел вперед, в глубину куиндживской ночи.
— Плывем, — улыбнулся в потемках Кибкало. — Атлантика…