— Товарищ командир, — минуту спустя загрохотал голос помощника командира корабля с верхней палубы, — до бочки 302 метра, человек на бочке!
Командир поморщился.
— Помощник, стало быть, и вы составляли компанию командиру БЧ-2. Вам тоже добро отдыхать. Передайте мегафон главному боцману.
— Товарищ командир! — тут же закричал главный боцман, — до бочки 283 метра! Адмирал на бочке!
— Стоп машины! — взлетел с кресла командир крейсера. — Обе средний назад!
Он бросился к иллюминатору рубки. Бочка явственно выступала из легкого тумана. На ней виднелась сжавшаяся от холода, но все равно очень знакомая фигура командира соединения.
— Катер на воду! — закричал командир.
Тут же закрутились блоки лебедок, катер еще в воздухе взревел двигателем и, коснувшись глади моря, рванулся к бочке. Едва матросы помогли контр-адмиралу перейти в катер, как тот, описав пенную дугу в молочном заливе, понесся к берегу.
После этого на кораблях еще больше стали заниматься наведением должного порядка. И как раз тогда при проверке соединение получило высокую оценку.
— Ну и что же, — насмеявшись, спросил у Кибкало командир нашего отряда капитан 1 ранга С. Мазитов, — ходил после этого Иван Иванович рыбачить на бочку?
— А как же, — хитровато улыбнулся Кибкало, — только теперь уже каждый раз делал перед этим небольшой воскресный смотр. Вот что значит уметь все обратить на пользу делу.
Сан Саныч еще не предполагал, что через час-полтора ему предстоит не долгожданная и спокойная, вся в тропической экзотике, постановка на якорь или бочку, а самая сложная в его командирской практике швартовка: к борту танкера при внезапно налетевшем шквале. В такой ситуации готовые лопнуть швартовы кажутся собственными нервами, моряки ловят не то что слово, а дыхание командира, потому что в критической ситуации прежде всего все зависит от него. Командир же, каким бы крепким он ни был, невольно вспоминает берег и тот час, когда он связался с морем… Связался навсегда. Ибо если есть вечная любовь, то, как считают моряки, это их любовь к морю. Светлая, сильная и, верят, взаимная.
Водолей
В море морякам, как ни странно, всегда не хватает воды. Разумеется, пресной. Кому больше, кому меньше. Особенно туговато на малых кораблях, которые подчас совершают очень дальние плавания. Проще всего — на подводных атомоходах. При существующем там обилии энергии пресной воды из забортной морской можно наварить сколько угодно. А тем, кому до такой энергетической роскоши далеко, да и цистерны для питьевой и помывочной воды маловато, очень нужно в море маленькое прозаическое судно вспомогательного флота с не очень звучным наименованием «водолей».
Вообще-то водолей — судно домашнее. Обычно трудится на рейдах у родных берегов, обслуживая большие корабли. Но мне приходилось встречаться с водолеем и в Средиземном море.
Большой противолодочный корабль «Жгучий», на котором мы пришли к берегам Африки, изрядно соскучился по достатку пресной воды. Первый же ливень, обрушившийся на нас, моряки использовали для помывки и стирки. А потом сложилась тоскливая ситуация: у запруженных причалов порта места кораблю не находилось, он стоял на рейде. На берегу было сколько угодно воды, но доставить ее оказалось некому. И плюс 33° в тени…
Командир «Жгучего», глядя на находившийся у причала наш, советский морской тральщик, решил договориться с его командиром, чтобы «Пулеметчик» (так именовался тралец) ради помощи товарищам хоть на денек стал водолеем. Согласие было получено. «Пулеметчик» тут же «надулся» водой, как мог, и двинул на рейд. Тем временем я рассказал командиру, как впервые в жизни повстречался с водолеем и почему у меня с лейтенантских пор при упоминании этого судна мурашки бегут по спине.
Тогда впервые в жизни мне представилась возможность побывать в море на атомной подводной лодке. Именно побывать, а не выйти на ней в море. Разница существенная. То есть лодка уже где-то плавала, а меня на нее должны были пересадить.
Тот, кому хоть раз в жизни приходилось в открытом море пересаживаться с корабля на корабль (осуществляется это обычно с помощью малых плавсредств), тот знает, что дело сие, если погода не штилевая, в разной степени, но рискованное. На лодку — это вообще эквилибристика. Прыгать приходится не на трап, не на ровную палубу, а на покатый бок, захлестываемый волной.