Надо иметь в виду то, что и мусульман вдохновлял религиозный энтузиазм. Они свято верили в Аллаха и пророка его Магомета. В этом отношении они вряд ли всерьез уступали христианам. Зато, в отличие от последних, они сражались на своей территории, сумели учесть опыт первых своих поражений и действовали не только в порыве воодушевления, но и продуманно. Сочетание бурных эмоций и холодного рассудка является необходимым слагаемым успеха в долговременном предприятии, крупном общественном движении. Одними молитвами и упованиями на милость Божью не выиграешь даже серьезного сражения, не говоря уж о захвате целой страны.
Второй крестовый поход во многом был похож на Первый. Словно это однотипные психические эпидемии, имеющие сходные исходные условия, движущие силы, симптомы, ход болезни.
Прошло без малого полвека после освобождения Гроба Господня и создания христианского королевства Иерусалимского. Мусульмане не желали мириться с потерей обширных земель и многих городов. Они не оставляли крестоносцев в покое.
Феодальная Европа в ту пору страдала от междоусобиц. Особенно жестокие гражданские войны сотрясали Англию и Германию. Во Франции король Людовик VII наказал графа Шампанского за непокорность и разорил его земли, погубив немало своих единоверцев-христиан. В довершение ко всему папская власть ослабевала. Объективно говоря, возникла необходимость в идее, объединяющей христиан.
Возможно, кто-то обдуманно решил организовать новый крестовый поход. Но в любом случае самое важное другое: сложились объективно благоприятные условия для реализации этой идеи. Тем более, что сам папа римский поддержал ее.
Распространял идею в массах вдохновенный и неутомимый проповедник — монах Бернар (позже причисленный к лику святых). Его призыв подхватили тысячи священников и бродячих монахов. Это обстоятельство важно подчеркнуть. Ведь без помощи средств массовой информации невозможно внушить ту или иную идею миллионам людей. Такими средствами могли служить, в частности, церковники, когда речь шла о религиозных акциях.
Одних лишь пылких призывов и увещеваний было бы, пожалуй, еще недостаточно для убеждения масс. Духовные стимулы подкреплялись и материальными; помимо отпущения грехов участникам похода были обещаны некоторые привилегии, которыми пользовались первые пилигримы. Наконец, прельщали многих христиан сказочные богатства Востока и надежды на чудеса.
Начало движению положило собрание знатных французских сеньоров во главе с королем Людовиком VII, которое произошло в бургундском городе Везеле.
Выступление Бернара воспламенило толпу, вызвало взрыв энтузиазма. Сам король склонился к босым ногам монаха, прося благословения на священную войну. Его примеру последовали многие графы, бароны, рыцари.
В народе стали распространяться слухи о чудесах блаженного Бернара. В разных городах Франции собирались рыцари, готовые отправиться в крестовый поход. Они решили, что во главе их должен идти Бернар. Однако тот предусмотрительно отказался от такой чести, предпочитая вести пропаганду.
Одновременно с ним в Германии другой монах по имени Рудольф тоже призывал к войне с иноверцами, но начинал с собственной родины, где все больше власти и богатства переходило в руки евреев. В стране начались расправы с приверженцами Талмуда. Их обвиняли в хитрых кознях и черной магии. Бернар со своей стороны сумел убедить германцев — прежде всего императора Конрада III и нескольких князей и епископов, что главный общий враг — мусульмане, стремящиеся осрамить христианские святыни, захватить Иерусалимские земли. С евреев решено было взимать денежный выкуп.
Постепенно психическая эпидемия, искусно разжигаемая, распространилась на Италию, Англию и частично Испанию. Помимо всего прочего на организацию похода требовались огромные средства. Пришлось основательно «потрясти» церковь и богатых иудеев, а также обложить дополнительным налогом население. Подобные меры не возбуждали в народе религиозного рвения, зато заставили немалое число бедняков отправиться в дальние страны, избавляясь от поборов и долгов, надеясь на удачу.
Наиболее трудным путь к Святой Земле оказался для германцев. Их армия не отличалась дисциплиной и — более существенно — богатством. Отношение к ним византийской знати демонстрирует высказывание принцессы Анны Комнины: «Немцы — это варварский народ, издавна подчиненный Ромейской империи».
Французской армии повезло больше: ее встречали с подчеркнутой радостью. Хотя император Мануил Комнин опасался крестоносцев больше, чем турок. И обоснованно: в стане воинов креста не раз раздавались веские голоса с предложение овладеть Константинополем и установить свое господство над Византией. К счастью для императора, пилигримы все еще находились «под гипнозом» обета, данного на родине, и решили продолжать свой поход. Они перешли Босфор и стали лагерем на берегу Аскалонского озера.