Одного школьного учителя, упорствовавшего в отрицании своего служения демонам, пытали с пристрастием, заточили в темницу. Сам король Яков 1, выдающийся демонолог, присутствовал на суде и приказал ужесточить пытки. Несчастному вырывали щипцами ногти, прокалывали тело иглами, устраивали «испанские сапоги», которыми «его ноги были раздавлены и сжаты насколько возможно, а кости и мясо так размозжены, что кровь и костный мозг текли в изобилии». Понятно, что таким маниакальным упрямцам разумнее было во всем признаться, дабы смертная казнь избавила их от страданий.
Законодательный акт Якова I против чародейства был утвержден в парламенте (где присутствовал, кстати, мудрейший лорд Бэкон). Между прочим, король даже разъяснил несведущим, как уличить ведьму. Верный способ — бросить в воду, которая не принимает в свое лоно одержимого бесами.
Один из знаменитых ведьмоискателей Гопкинс охотно применял этот прием. Подозреваемого со связанными руками и ногами заворачивали в одеяло и спиной вниз опускали в пруд или реку. Утонувший признавался невинным, а не захлебнувшегося ожидал костер…
Западная Европа стала напоминать (повторю, с наших нынешних позиций) огромный сумасшедший дом, где одни буйные терзали и сжигали других — десятками тысяч ежегодно. Жертвой с одинаковым успехом мог стать ученнейший муж и припадочный нищий, необычайно уродливая старуха и прелестнейшая девушка, маленький несмышленыш и почтенный старец.
Над мужчинами обычно приходилось немало потрудиться, чтобы добиться признания. Дети и женщины не были столь упрямы. Так, одна молодая ведьма охотно согласилась произнести заклятье (звучавшее примерно так: «Туриусунд шуриус интуриус»), которым она вызывала бесплодие у скота и мор среди кур. Ее повесили, а затем сожгли. За бессмысленный набор слов, за нелепую детскую считалку человека могли схватить, пытать и казнить…
Переход к капитализму был ознаменован и массовым поклонением демону корысти, злата, денег. Еще не кончились процессы над ведьмами, как в Голландии распространилась страсть к спекуляции тюльпанами. Можно сказать, луковицы тюльпанов превратились в ценнейшую валюту. Она котировалась и за пределами страны. Проходили бурные торги, биржевые игроки сколачивали крупные состояния на спекуляции тюльпанами. Жажда наживы заразила сотни тысяч людей — от пролетариев до богатеев.
Начавшись в 1634 г., тюльпаномания не продержалась долго. Избыток цветов (при общем снижении производства в других отраслях хозяйства) привел к падению цен на них. Тысячи людей разорились в считанные дни.
В начале XVIII в. французы и англичане под внушением «капиталистической пропаганды» усердно занялись спекуляциями ценных бумаг, вкладывая деньги в самые различные фирмы, сулившие сказочные барыши. Особенно большой успех выпал на долю шотландского экономиста Джона До. «Непонятый» на родине, он, пользуясь деловыми знакомствами и высоким покровительством, развернул свою деятельность во Франции.
Его компания получила исключительное право торговли на берегах Миссисипи (а затем в Восточной Индии, в Индийском океане). Были выпущены ценные бумаги, которые стали пользоваться необычайным успехом. Толпы людей осаждали контору. Стоимость акций росла изо дня в день. И чем выше они ценились, тем больше людей стремились их приобрести, а стало быть, при активном спросе еще значительней росли цена и очереди покупателей.
Массовый ажиотаж достиг огромных масштабов. Никакие доводы разума не действовали на энтузиастов, уверенных в скором чудесном обогащении и последующей беззаботной жизни за счет «стрижки купонов».
Увы, это финансовое предприятие (подобно многим другим) лопнуло, как мыльный пузырь, оставив в нищете и отчаянии десятки тысяч семей. Да и то сказать: какая там деловая активность на полудиких берегах Миссисипи? Только тем, кто и понятия не имел о реальной обстановке, а тешился иллюзиями, могло прийти в голову вложить свои капиталы в столь безнадежное предприятие. Сказался массовый психоз и временное умопомрачение.
Нечто подобное произошло в Англии с компанией Южного моря. Распространились слухи, что через нее потекут в страну богатства далеких колоний. Акции компании быстро росли в цене: сначала в 3 раза, затем — в пять, а под конец и в 10 раз! Бумажная лихорадка достигла апогея, так и не перейдя в золотую. Ведь шла спекуляция тем, чего нет, хотя все были уверены, что это ничто существует в действительности, раз выпущены его ценные бумаги.