В случае с Сократом прав именно афинский народ. И прав он не в отрицании принципа субъективной рефлексии, якобы принесенного Сократом, а в отрицании притязаний ничто, смерти стать выше жизни.
Не Сократ принес в греческий мир принцип субъективной рефлексии; его принесли софисты задолго до Сократа, сделав его повседневной разменной монетой общения и жизни. Переварить этот принцип для афинян было несложно, ибо они сами были прирожденными индивидуалистами и рефлектирующими субъективистами. Но этот субъективный дух регулировался у них объективным духом нравственности, религии, разума, права, государства, искусства, а в крайних случаях — войной.
Сократ принес новый принцип; но это был не принцип субъективности, а принцип нигилизма и ничто, противоречащий бытию как жизненному закону древних греков и человечества вообще. А с помощью диалектики он пытался утвердить ничто как сущностную часть самого бытия. Если субъективность противоречила жизненному укладу древних греков, но не угрожала его основаниям, то ничто подрывало само его бытие, высасывало все его соки и силы. И бой был неизбежен.
Гегель полагал, что право бытие, но право и ничто, а поскольку они не могут заключить «договор» о своем единстве в становлении, то происходит трагедия, в которой конфликтующие стороны терпят взаимный урон. Древнегреческое правосудие осудило Сократа за опасность его принципа, но затем народ принял этот принцип субъективности и погиб.
Такой сценарий и исход конфликта возможен лишь между противоположностями внутри бытия, а не между бытием и небытием. Реально победило именно ничто, торжествуя над погибающими противоположностями бытия — Сократом и афинским народом. И трагедия здесь в том, что свою правоту бытие пыталось отстоять и утвердить не оружием истины и вечности, а диалектикой — оружием своего врага. А диалектика оказалась троянским конем ничто, которого привел им сократовский демон. Сократ оказался одним из первых европейских интеллигентов, принесших вместе с собой бытие, разум, жизнь, смысл на плаху ничто.
Именно диалектика привела к катастрофе своего первенца и любимца, ибо посредством нее Сократ утверждал и прославлял не ценности жизни, а смерть и ничто. Диалектика превратила жизнь-самоцель в средство умирания. В самых важных вопросах диалектика всегда вставала на защиту интересов ничто (бессознательности, иррациональности, порока, гибели), ибо сама ее сущность предопределена его отрицательной агрессией против бытия.
Собственно, не столько древние афиняне осудили на казнь Сократа, сколько они сами вместе с Сократом были осуждены диалектикой на исчезновение во мраке ничто. Так происходит со всеми общественными организмами, допустившими диалектику в качестве мировоззренческой методологии и не понимающими подлинных интересов ее соавтора — демонов ничто. Расцвет диалектики в Германии начала XIX века завершился катастрофой двух мировых войн. Расцвет диалектики в СССР завершился его реальным и моральным обвалом. Кто следующий?
Поэтому познание сути диалектики, ее подлинных целей — главная философская задача нашего времени, логический императив самосохранения человека. «Познай диалектику и ты познаешь основную опасность, угрожающую тебе со всех сторон!».
Гораздо глубже распознал бытийную миссию Сократа Ф. Ницше, одна из жертв ничто, успевшая бросить в лицо своим палачам из ничто непонятую ими спасительную формулу-талисман для будущих жертв. «Что знаете вы о том, как сумасшедший любит разум..!»
В творчестве Ницше предстал «Сократ, узнанный впервые как орудие греческого разложения, как типичный decadent. «Разумность против инстинкта». «Разумность любой ценой, как опасность, подрывающая жизнь сила!».
Но Ницше здесь не вполне точен. Сократ не был чистым рационалистом, истовым поклонником и сторонником разума за счет жизни. Он открыто заявил, что философски разумная, осмысленная жизнь возможна лишь как умирание и приготовление к смерти, которая, по сути, есть выздоровление от скверной болезни под названием «жизнь». Но и разум, сам божественный разум, он препоручает даже не диалектике в бытии, а заботам ничто в Аиде. Счастлив, по Сократу, «человек, который на самом деле любит разум и проникся уверенностью, что нигде не приобщится к нему полностью, кроме как в Аиде». Не жизнь Сократ поработил разумностью, а жизнь и разум он подарил ничто и смерти в Аиде. Вот манифест этого высочайшего дара мудреца!