Есть в поэме и упоминание о родах войск, о фортификациях тех времен, о расстановке политических сил и религиозных страстях, о династийных трениях, о восприятии международных событий своего времени. Но, главное, есть та прикладная бытовая подлинность, которая дожила до наших дней — топонимика, название профессиональных каст и их способ пропитания, имеиник и др.
И, наложив топонимы, упомянутые в маршруте похода Поэтом, на нынешнюю топонимику, сравнив все это с летописным материалом 1181–1191 годов, мы воочию окажемся на поле Малого Деебития, на поле Великого Деебития у Великой-Большой Дороги (Персидскому Тракту) к Морю, ведущей к конкретному городу-порту (лат.) на «Великом Дону» — «Великом Разливе — Заливе» (санскр.). Мы окажемся тогда на реке Галке, впадающей в реку Удай у Луки с болотным разливом Лукоморья, в Посулье, на Заезде, где сходятся пути из Киева, Чернигова, Новгорода Северского на топониме Большая — Великая Дорога и Великие Луки.
Да, здесь, на этом 4-километровом поле у нынешнего поселения Малая Девица, состоялся первый бой Игоря. Здесь болота мостили узорчатыми епанчами половецкими.
А вот чуть выше по дороге, где поле посуше, но лежит на краю у великих болот-«моря» древности, отмеченного и нынче климатологами на картах в качестве довлеющего фактора местного климата и биосферы, у нынешнего селения Великая Девица и заночевали воины Игоря. Здесь раным-рано и началась основная битва-побоище-деебитие-деевитие.
И поныне в этих местах «жить-ви-тать, вить гнездо», а «разбить-убить-де-ебить» — лишить жизни…
Вот они, эти святые могилы. Каждый из нас может теперь совершить к ним паломничество. А ваятели смогут увековечить наши чувства к своим предкам в бронзе и камне и здесь, а не только на Бородине и Мамаевом кургане.
По северной кромке поля были похоронены в славянских курганах наши воины, а по южной кромке в «скифских»-«половецких» — воины полевых ловцов. Они сохранились до наших дней и давным-давно известны краеведам и археологам, как и могилы-курганы под Седневым или в самом Чернигове.
В Погребах же, на расстоянии двух-трех часов пути в сторону Чернигова на телеге, груженной ранеными, мы как бы попадаем на кладбище при полевом госпитале. Как нынче где-нибудь в центре Рязани. Да, тут спят вечным сном умершие от ран, полученных в кровавой сече. Отпевание же воинов войском и Церковью было при Ладане.
Но давайте по тексту поэмы постараемся выяснить цель и проследить маршрут похода, давая небольшие комментарии с поправкой на нынешний день и на события тех дней.
Резюме: только дружина Игоря выступила в поход из платящей полюдную дань-русь северской земли («русской земли» — в отличие от платящей «половецкой земли» — Хазарии «накаду» — «ногату»- «чистоган», араб.) — так стала свидетелем солнечного затмения. Созерцание этого КОЛДОВСТВА, ЧУДА, ВОРОЖБЫ, ЗНАМЕНИЯ запечатлено до сих пор в топонимике: это и нынче ВОРОЖБА.
Но Игорь (в быту и воинском деле скиф-всадник из «постсавраматии» с традицией кремации мертвых по учению махаяны буддизма, а не татенья-погребения семитов (Египет, Хеттия, Персия и др.), призывает воинов преодолеть суеверный страх ария и лучше принять осквернение после гибели в бою, чем пленение и рабство. Что же скрывается за призывом «позрить синего Дону»? С точки зрения воинских традиций ариев Индии и Савраматии (да и нынешних) — на санскрите это призыв позрить «мужской — главный», т. к. синий цвет — цвет Мужества, дон-разлив (санскрит), т. е. МОРЕ, половодье, наводнение, паводок, даже «море по колено» — состояние опьянения в «мужском разливе» — «голубом дунае» — КАБАКЕ. Наше народно-песенное: «Ах, дунай, мой дунай, зеленый дунай!» — «разлив» весны, народное «задуть» — сделать беременной девицу, т. е. сделать ее «наливной», «плод о носящей» — «дуняхой», «дунь-кой» — этого же понятийного поля ягодки.
А ДАЛЕЕ ДЕКЛАРИРУЕТСЯ ЦЕЛЬ ПОХОДА.
Конец маршрута обозначен так же четко, как на нынешних вокзалах объявляет дежурный: «Поезд Москва — Ростов-на-Дону отправляется…». Именно из этой конечной точки «полку-похода» было возможно пересечение Русского-Срединно-го-Черного моря к Гробу Господню, к защите которого призвало обращение Папы (рус.: «голова-хлеб-кормилец-«папошник») Урбана III ко всем христианам: к воинам Фридриха Рыжего Барбароссы, Ричарда I Львиное Сердце, Филиппу II Августу, к князьям Киевского-Всаднического государства-руси, к Грузии и Армении и другим христианам. Но именно в этот год (1185) дунайские болгары-богомилы (т. е. беспоповцы — внецерковники буддизма учения «махаяны»!) восстали против поборов попов «Второго Рима» — Византии, БЛОКИРОВАВ ДОРОГИ, по которым традиционно шли воины Олега, Святослава и «скифолатронии» — «царства скифов-вольнонаемников». Шли и воины тестя Игоря — Ярослава Галицкого — Осмомысла во 2-й Крестовый поход — через Балканы. Из-за семейных несогласий царицы грузин Тамары и Юрия Боголюбс-кого блокирована была и Таматарха-Тьмуторокань, судя по тексту ниже. И только Великая Дорога — Большая Дорога — Персидский тракт, Кама Римская (Камаринская — «Лебедей Рима» дорога — «камаринских мужиков»), она же Ногайская дорога из Предкавказья — Хазарии к Киеву, Чернигову, Новгороду Северскому, Курску и к Земле Тьмы-Темников (мордвы — тат ариев), разделяющаяся на Херсонес-Корсунь (у р. Корсуни — притока Роси-Днепра), на Сурож-Судак по реке Суре (приток Днепра) и на Дон Великий — Полноводие Бога Бела-Велеса у устья Дона через Прилуки, шла в обход стдновищ-стад половцев — по руси-полюдью Киева, Чернигова, Новгорода Северского.