— Рано еще. Пусть на ноги встанет.
— Само собой, хотя у них свои планы…
— Ты-то как? — тихо спросила Света.
— Не поверишь… только правильно пойми: он твоему Димке почти ровесник. Ничего не было, да и быть не могло… Надежды никакой: он уехал. Кажется, навсегда…
— Как же это, Алла?
— Сама не пойму. Я ведь тебе не говорила: мы с Вадимом ждали сына, но не вышло, из-за меня… Парня этого словно сама судьба послала. В командировке Вадим заказал букет к дню рождения, через фирму… Так он и появился. Потом я сама заказала, и он опять пришел, чтобы исчезнуть навсегда.
В общем, посидели-поплакали, каждая о своем. Прощаясь, Алла предложила сходить на неделе в одну из новых кафешек, что они и сделали.
В конце лета пришло письмо с иностранной маркой. Будто из боязни, что оно попадет в чужие руки, Богдан очень скупо описал свою службу и упомянул о местном климате. Адрес выписал разборчиво, где-то в южной Франции.
Она еще раздумывала над ответом, когда, отложив дела, Вадим решил развлечь жену, и они поехали на Лазурный Берег. Разумеется, в Ниццу, где русско-говорящих — хоть отбавляй, правда, не все вписываются.
Как-то Вадим на ночь глядя уехал с друзьями в пресловутое казино Монте-Карло. Поскучав у телевизора, Алла вышла прогуляться на центральный бульвар. Пряные южные запахи, шум фонтанов и отсветы прожекторов в кронах кряжистых платанов слились воедино. По обеим сторонам тянулись бесконечные кафе и закусочные. Свет фар проезжавшего лимузина выхватил из полумрака веселую компанию. Взрослые подняли вверх бокалы, полные шипучего вина. Сидевшие с ними дети, не отрываясь, завороженно глядели на вазочки с разноцветным мороженым и искрящимися бенгальскими огнями.
Алле сделалось совсем грустно. Не хватало еще, чтобы ее приняли за «ночную бабочку». И лаковая сумочка как нельзя кстати. Стоило ли за этим лететь через всю Европу?!
Навстречу шли два парня в незнакомой форме. Показалось, что они говорили по-русски. Поравнявшись с ними, в том, что повыше, она не сразу узнала Богдана: он заметно возмужал и походил на героя кинобоевика.
— Богдан? — воскликнула она.
— Не может быть, — оторопел он.
— Я пойду? — осторожно поинтересовался его спутник, а они продолжали вглядываться друг в друга, ничего вокруг не замечая.
— Может, зайдем ко мне? — тихо спросила она.
— Ты ведь не одна?
— Он уехал с друзьями…
— Есть одно место… без шика, конечно. — В сумерках он не заметил, как краска бросилась ей в лицо.
— Если тебе так лучше, — почти прошептала она. — Но плачу я.
— Хорошо, я твой должник, — быстро нашелся он, — нам подъемные задерживают. Но лучше не выступать — как в «совке».
Взявшись за руки, они свернули в узкую обшарпанную улочку. У входа он позвонил три раза — похоже, место знакомое.
Номер был тесный и душный. Едва затворилась дверь, он порывисто обнял ее и припал к губам.
— Не включай свет, — отстранившись, поспешно бросила она. Он настежь распахнул окно, и в нос ударил пьяный запах подгнивших южных фруктов. Широкая низкая кровать, кресла в белых чехлах, овальное зеркало над столиком. В ванной комнате — узкий душ с позеленевшими кранами. Из одного тянулась желтоватая струйка.
— Жарко, — пожаловалась она.
— Юг же! Присядь, — предложил он.
— Ты изменился…
— Если честно, ответа ждал каждый день, а он все не приходил.
— Обо всем не напишешь…
— Сам не заметил, как ты стала возвращаться на карточку с маминого трюмо…
— Прости, если опоздала…
— Отнюдь… я не об этом. Что пи говори, местные нашим в подметки не годятся.
— Милый, где же ты раньше был? Хотя зачем тебе это?
— Прекрати!
— Хорошо… больше не буду. Расскажи, как живешь…
— Народ в части разный, и каждый сам по себе. Нашим потруднее, вот и держимся друг за друга. А иначе не выживешь…
— Слышала, и так это противно…
— Что поделаешь!
— А не опасно? — с тревогой спросила она.
— Время покажет…
— Кормят как?
— Сносно, но про борщ нс слыхали.
— Как с французским?
— Пока не совсем, но зубрю день и ночь. Молдаванам полегче. Они меня часто выручают.
— Дома как?
— Мать, конечно, переживает, но держится.
— Ты ей звонишь?
— Когда могу. Месяц в горах на ученьях были…
— У меня есть только это. Возьми. Может, и мне позвонишь…
— Спасибо, сам заработаю.
— Бери, мы же свои.
— Хорошо, я верну.
— Оставь, это мелочи.