Направляясь к югу, судно шло вдоль Курильской гряды. У острова Марикану (Симушир) Беневский велел пристать к берегу. На острове беглецы пробыли около десяти дней, заготавливая для дальнего пути провизию. Пекли хлеб, сушили сухари, охотились на морского зверя, запасались водой.
Здесь, на Марикану, Измайлов и несколько его друзей-моряков и камчадалов — больше десятка человек — сговорились захватить судно, вернуться в Болыперецк и просить у властей помилования. Однако их попытка завладеть «Св. Петром» окончилась неудачей. Среди сообщников Измайлова нашелся предатель, матрос Андреянов, который донес о готовящемся побеге Беневскому. Разгневанный вожак бунтовщиков хотел было тут же казнить непокорных, но, поостыв, приказал отстегать их плетьми. Вдобавок к этому Измайлова и камчадала Поранчина с женой, самых строптивых из заговорщиков, Беневский велел оставить на острове. По свидетельству очевидца, канцеляриста Рюмина, «на пропитание им дано несколько ржаного провианта». Хорошо понимая, что на острове их ожидает неминуемая смерть, если не от голода, так от цинги, Измайлов и камчадалы согласны были плыть дальше и просили не оставлять их одних, но Беневский был неумолим.
Когда «Св. Петр» ушел, Измайлов и Поранчины решили обследовать свои «владения». Надо было подыскать подходящее для жилья место и позаботиться о пище. Какова же была их радость, когда неожиданно для себя они встретили на острове земляков-зверобоев.
И тут в истории с Измайловым новая загадочная неожиданность: спустя несколько дней охотники покидают Марикану, взяв с собой камчадала и его жену и оставив Измайлова. Оставив одного, на верную погибель. О причинах столь странного поступка зверобоев остается лишь строить предположения.
Целый год пришлось Измайлову прожить на пустынном необитаемом острове. Все это время он питался лишь «морскими ракушками, капустою и кореньями», а от холода и непогоды укрывался в пещере. Бедолагу, отощавшего и совершенно обессилевшего, снял с острова купец-мореход Никонов, который на собственном судне возвращался с острова Уруп к себе домой на Камчатку.
Однако на этом злоключения Герасима Измайлова не кончились. Как участника бунта Беневского его под стражей препроводили в Иркутск, где находилась резиденция царского наместника в Сибири. Там его долго и с пристрастием допрашивали в следственной комиссии. И только убедившись в полной его невиновности, чему в немалой степени способствовали оставшиеся на спине после экзекуции на «Св. Петре» рубцы от плетей, Измайлова отпустили с миром.
Возвратившись на Камчатку, Измайлов снова нанялся на морскую службу. Он принимал участие во многих морских экспедициях по исследованию неизвестных земель в северных широтах. Некоторыми руководил сам. Одно время ему довелось служить под началом самого «Колумба российского» — Григория Шелихова. А в 1778 году на острове Уналашка Измайлов встречался и подолгу беседовал с самим Джеймсом Куком. В своем отчете о третьем кругосветном плавании на кораблях «Резолюшн» и «Дискавери» знаменитый английский мореплаватель с большой похвалой отзывался о бывшем Робинзоне острова Марикану.
Много неясного и в робинзонаде еще одного русского, Якова Мынькова.
Началось все с того, что летом 1805 года на остров Берйнга (Командорские острова в Беринговом море) была высажена артель зверобоев из 11 человек. Спустя какое-то время артель решила перебраться на соседний остров Медный. Но отправилась туда не вся артель, а всего лишь 10 человек. Одиннадцатый, Яков Мыньков, остался на острове Беринга. Остался для того, чтобы стеречь заготовленные уже 600 шкурок песца.
Вот тут-то и начинаются загадки. Прежде всего, почему именно Мыньков? Возможно, охотники бросили жребий, И ему просто не повезло? Или таким способом его наказали за какой-нибудь неблаговидный поступок? Не исключено, что из-за натянутости отношений с товарищами Мыньков сам напросился в сторожа.
А вот и другая загадка. Оставляя своего дружка на необитаемом острове, охотники неизвестно почему не оставили ему ничего из утвари и почти ничего из продуктов питания. То ли у них ничего этого не было, то ли сделали это намеренно, дабы еще больше ужесточить наказание (если это действительно было наказание). А как объяснить тот факт, что ему не оставили даже кресала для высекания огня? Ему дали один лишь «худой», по выражению самого Мынькова, топор.