Третья линия — изобретение одного из членов туристической группы, ученого, новейшую разработку которого готовы купить китайские товарищи, а наши спецслужбы отдать им не готовы. Появляется и сам представитель спецслужб, явившийся в горы под прикрытием легенды беззаботного отпускника. Героев не слишком много — трое студентов, пожилая супружеская пара, где муж — как раз ученый, скрывающийся в горах от недоброжелателей, другая пара, с сыном-подростком, несколько молодых людей, подозрительно хорошо экипированных туристов, да проводник Денис. В первой трети повествования композиция романа расслаивается, горные уступы, речки с ледяной водой, необъяснимые события уступают место другой, условно, городской жизни, в которой у каждого героя свои проблемы. Автор не скупится на описания переживаний героев. Всплывают старые фото 70-х годов, таящие личную драму молодого человека, неожиданно узнавшего, что он — приемный сын. История коммерсанта, у которого отбирают бизнес, и его поход в горы — чудовищная игра с могущественными преступниками, желающими понаблюдать за его нравственным выбором: «На одной чаше весов — автосалон. А на другой? Несколько жизней…» Вот и еще одна версия. Мы начинаем понимать, что разгадка, конечно, таится в прошлом кого-то из героев. Ваш обозреватель должен признаться, что сначала «подозревал» пятнадцатилетнего подростка, не по годам смышленого и скрытного, — но ошибся…
Жанр детектива в его современном формате литературоведы практически не исследуют. Но когда берутся распознавать, каковы в нем тенденции, то, в основном, все сводится к разбору традиций западного остросюжетного романа и упрекам в адрес российских писателей-детективщиков. В большой степени справедливых упреков: самые именитые из них, раз сев на собственного конька, с него уже не слезают, заездили до полусмерти, но переменить боятся — зачем, если и читатель привык, и автору так комфортнее? Но отсюда происходит инфляция текста и стиля, их полная предсказуемость и скорое забвение читателями. «Дикий маршрут» не очередная «продукция» в этом роде, вот-де вам новый роман, поскорей купите и ждите следующего. Перед нами образец российского детектива, сравнимый с лучшими образцами высокого жанрового класса. Роман до известной степени консервативен — но для детектива это несомненный плюс. При этом композиция его тщательно продумана и выстроена по безупречной логике: читателям предлагаются разные ответы, повествование дополняется фрагментами выдержанной в классической стилистике прозы, как в пейзажных описаниях, так и в психологических деталях, и надо всем этим словно веют духи природных стихий. Мозаика неуклонно складывается во все более отчетливую картину, которая впечатляет широтой и объемом, и от этого процесса оторваться невозможно. Удивительно насыщенный, современный и красивый роман — настоящая награда для ценителей жанра.
Кирилл Берендеев
Не уходи
Повесть
«Уважаемые пассажиры! Автобус оборудован камерами видеонаблюдения». Я огляделся. Одна камера — позади водителя, и две — в конце салона, расположены так несуразно, что в середине, напротив выхода, образуют «слепое» пятно. Здесь, на откидном сиденье, я и устроился. Случайность, что не прошел дальше или заметил их, эти вездесущие камеры? Да, большая часть не работает, повешена для устрашения — хотя когда и кого это останавливало? Скорее, заставляло идти напролом, не просчитывая последствия. Девяносто процентов преступлений совершаются импульсивно — увидел, вырвал, ударил, выстрелил — скрылся. Перевел дух.
«Почта, следующая остановка…». Я стремительно выскочил в закрывающиеся двери, автобус фыркнул и скрылся за поворотом. Я перешел улицу, выискивая глазами знакомое окно.
Женька, заноза, мы уже три года не вместе, что же ты снова и снова напоминаешь о себе? Только забываюсь, снова звонишь, о чем-то просишь, что-то рассказываешь. Почему всегда случается так, что если у тебя накипело, только я годен, чтобы это выслушать, переложить ношу на свои плечи и маяться ей. Совсем недавно встречались, вроде бы случайно, но когда это оказывалось таковым? Наткнулся на тебя в магазине, коротко переговорили, перелопатили прошлое, настоящее, я едва заикнулся о будущем, как оказался в одиночестве посреди стеллажей — будто все недолгое время говорил сам с собой.