Денис оттолкнул от себя руку, которой Колян до сих пор придерживал его для верности, и понял вдруг, что не знает совершенно, о чем рассказывать. С чего начинать и, главное, какие подобрать слова, чтобы все эти люди, смотрящие на него сейчас, кто с недоверием, а кто с надеждой, поняли его, поверили.
Вздохнув, он начал с самого существенного — с ночного разговора с Вадимом Сергеевичем Глушенковым, неудачливым изобретателем и очень упрямым человеком.
Рассказал, как мог, о его многолетней работе. О результатах, приведших его вместо мировой славы к добровольному полету в пятидесятиметровую пропасть. О давлении спецслужб, о гибели жены, в которой он винил себя в первую очередь, и те самые спецслужбы — во вторую, о его догадках относительно смерти Лешки как случайного свидетеля. Умолчал он только о подозрительном интересе Сереги к чужой жене. Уже хотел было выложить и это подозрение покойного Глушенкова, до кучи, так сказать, для полноты картины. Но наткнулся вдруг на бесконечно усталый, погасший Иринин взгляд, и прикусил язык. Она и сама наверняка уже поняла, что происходит, о чем пытался сказать ей утром Глушенков. Так зачем бередить свежую рану? Кому от этого лучше станет, спрашивается?
— Я чего-то не понимаю, командир, — нарушил общее тягостное молчание Серега. — А меня-то ты в чем обвиняешь?
— Как это? — опешил Денис. — Так не ты разве здесь за ним следил? Не ты пытался давить, чтобы он согласился с вами?
— Не я ли тетку и лодочника по башке отоварил, ты это хочешь сказать? Вынужден тебя разочаровать, не я. И Глушенкова твоего я первый раз увидел, когда в лодку на том берегу садился. И ни про какие его шашни с китайцами я знать не знаю. Мне это ни к чему.
— Так ты же из органов?
— Из каких органов? — встрял, повысив голос, Колян. — Объяснит мне кто-нибудь, о чем здесь базар?
— Да с чего ты вообще взял это? — не сдавался Серега, проигнорировав вопли родственника.
— А корки?
— Какие?
— Красные! Ты дурака тут из себя не строй. Мы твое удостоверение оба видели.
— Какое удостоверение?! — взревел дурным голосом отчаявшийся Колян. — Братан, что за дела?
— Вот это! — Серега выхватил из кармана «корки», не глядя. Сунул их под нос изумленному Коляну. — Вот это удостоверение, братан! Парень думает, что «органы» — это мелкая такая конторка, где все всех знают и каждый за всех в ответе. Он думает, что любой, у кого такие «корки» в кармане, на все руки мастер. И шпионов ловить, и водителей за превышение скорости штрафовать, и бабушек через дорогу переводить. Я из другого ведомства, командир, — повернулся он к Денису. — Глушенковым твоим ФСБ занималось. Я не оттуда. У меня совсем другие здесь дела.
— Какие? — спросил Денис на автомате. Понятное дело, что при всех, Серега ничего не расскажет.
— Тебя это не касается, — оправдал ожидания мент. — Да и всем остальным знать незачем. Это мои дела.
— Да знаю я твои дела, — подал голос Артем. Он сидел чуть в стороне от остальных на камне, грыз спичку и смотрел на Серегу с откровенной ненавистью. — Никакой тайны тут нет. Тоже мне, филер! Да я тебя сразу вычислил, когда ты вокруг меня крутиться начал, дубина.
— Да ты что! — картинно всплеснул руками Серега. — Неужели сразу и догадался? А на что же надеялся тогда? Свалить хотел по-тихому? Парню в попутчики навязаться, да и слинять, пока мы все в домике том прохлаждались бы? А парня-то куда бы дел по дороге? Тоже камнем по голове и в воду?
— Ты чего несешь? — Артем вскочил с камня так резко, что никто не успел даже заметить этого движения. Только что сидел, спичку грыз, и вдруг оказался возле Сереги, коротким боковым ударом сбил того с ног. — Ты хочешь сказать, что это я всех тут порешил? Мне зачем это? Ты-то, сволочь, лучше меня знаешь, что мочить мне никого не с руки сейчас.
— А тех двоих зачем? — заорал Серега, вскакивая на ноги. — Тех двоих ребят в начале лета? Тоже не ты?
Вопрос привел Артема в полное недоумение, он уставился на Серегу и тут же пропустил прямой в челюсть. Из порванной губы пошла кровь, моментально испортив приятное впечатление от холеной физиономии «спортсмена».
— Прекратите! — заорала Ирина и, подняв с земли камень, метнула его в Артема. Тот увернулся, и камень вскользь задел по руке красного от гнева Серегу. — Хватит вам! Идиоты!
Ирина почти уже билась в истерике, и зрелище это отвлекло внимание от драки. Причем не только невольных свидетелей, но и самих участников. Оба — и Артем, и Серега — с опаской смотрели на визжащую и всхлипывающую Ирину, на Юрия, глядевшего на жену с интересом естествоиспытателя, но не делающего никаких попыток ее успокоить, на равнодушно смотрящего по сторонам Костю. Судя по всему, для семьи такие концерты были не в новинку. А вот свежие зрители впечатлялись.