Защитникъ. Хорошо, но другіе свидѣтели покажутъ объ этомъ иначе. Я прошу гг. присяжныхъ обратить вниманіе на эти обстоятельства.
Предсѣдатель. Я прошу васъ, г. защитникъ, воздержаться отъ замѣчаній о томъ, какъ объ этомъ покажутъ другіе свидѣтели. Это мы услышимъ въ свое время.
Защитникъ. Выговорите, что вы спросили подсудимаго, пьянъ ли онъ. Вы на предварительномъ слѣдствіи показали, что имѣете обыкновеніе спрашивать нѣкоторыхъ лицъ, пьяны ли они. Такъ вы спросили г. Никитина только вслѣдствіе этого обыкновенія или по какой либо другой причинѣ?
Скопинъ. Г. Никитинъ расхаживалъ по камерѣ, размахивалъ руками, громко говорилъ, словомъ — онъ былъ похожъ, повидимому, на пьянаго, и потому я спросилъ его: вы пьяны?
Продолжая затѣмъ свои показанія на вопросы защитника, г. Скопинъ сказалъ: Я былъ безъ цѣпи, я выходилъ по окончаніи разбирательства въ другую комнату и тамъ снялъ цѣпь; возвращаясь назадъ, я забылъ надѣть ее. Я ничего не ѣлъ въ этой комнатѣ. Я только вошелъ въ нее и опять вернулся. Стоялъ ли на столѣ приготовленный обѣдъ, я не помню. Я читалъ актъ присутствовавшимъ, но не могу сказать, всѣ ли подписавшіе актъ слышали его. Никитинъ былъ тутъ и съ угрожающимъ видомъ сказалъ: «какъ ты не помѣстилъ въ актѣ, что ты сказалъ мнѣ: ты пьянъ» (Спрошенный предсѣдателемъ). Это было сейчасъ же послѣ засѣданія. Обыкновенно у мировыхъ судей засѣданія и начинаются и кончаются принятіемъ прошеній. Въ этотъ разъ было также нѣсколько лицъ съ прошеніями и съ требованіемъ справокъ. Я уже ихъ всѣхъ отпустилъ и въ залѣ оставалась изъ постороннихъ только одна женщина. Я думаю, что мировой судья долженъ быть въ цѣпи во все время занятій по должности, хотя бы онъ и принималъ прошенія, но я въ то же время считаю себя огражденнымъ и безъ цѣпи самымъ исполненіемъ своихъ обязанностей. Когда я вошелъ въ камеру, г. Никитинъ стоялъ у стола: это было неприлично, потому что обыкновенно просители дожидаются за рѣшеткой и подходятъ къ столу только тогда, когда ихъ вызовутъ. Когда я вошелъ въ залъ, я узналъ г. Никитина и спросилъ чиновника своего, зачѣмъ онъ пришелъ. Онъ сказалъ, что за копіей. Я сѣлъ за столъ и сталъ подписывать эту копію: она лежала уже на столѣ. По первой копіи дѣла я не требовалъ, а по второй копіи я велѣлъ подать дѣло. Я предложилъ г. Никитину взять копію съ рѣшенія по другому дѣлу: онъ мнѣ отвѣта никакого не далъ. Тогда, можетъ — быть, я сказалъ: въ такомъ случаѣ я вамъ объявлю рѣшеніе. Актъ о происшествіи составлялъ мой письмоводитель Новицкій. Во время составленія г. Никитинъ нѣсколько разъ повторялъ: «штрафъ, штрафъ въ 40 рублей наложилъ на меня!» Какія дерзости еще говорилъ онъ — я хорошо не помню. Никитинъ успѣлъ отойдти отъ стола, прошелъ залу, другую комнату и былъ уже у двери въ переднюю, когда я его приказалъ воротить. Къ нему подошли разсыльный и лакей и, сколько я могъ видѣть, они не трогали его и рукъ къ нему не протягивали. Что они говорили съ нимъ — я не знаю. Послышалось мнѣ только, что разсыльный сказалъ ему: «позвольте». Я, кажется, сказалъ такъ: «воротить» и прибавилъ: «господина», сколько могу упомнить. Вслѣдствіе удара у меня болѣлъ глазъ недѣли двѣ. Я думаю, что онъ зналъ, что я судья, и никакъ не могъ ошибиться. Мнѣ казалось, что онъ дѣйствительно былъ немного пьянъ, но онъ былъ все — таки въ полномъ сознаніи. Сознаніе это продолжалось и послѣ нанесенія оскорбленія. Я заключаю это изъ того, напримѣръ, что онъ, указывая на меня свидѣтелямъ, говорилъ: «посмотрите, у него пѣтъ цѣпи». Кажется, онъ сказалъ: «что у васъ все равно, что въ рожу дать, что обругать!» Потомъ онъ во время составленія акта сказалъ еще: «Я у тебя изъ горла вырву, что я пьянъ». Но всѣхъ его выраженій я не могу припомнить. По двумъ дѣламъ г. Никитинъ былъ оправданъ, а по послѣднимъ двумъ былъ признанъ виновнымъ. Я говорилъ съ г. Никитинымъ вообще тихо, въ моихъ словахъ не было ничего обиднаго. Дѣло, по которому я подвергнулъ г. Никитина штрафу въ 40 руб., заключалось въ слѣдующемъ: Бардинъ жаловался на г. Никитина за то, что когда первый проходилъ однажды мимо дома послѣдняго, то г. Никитинъ въ форточку кричалъ въ окно: «жуликъ! жуликъ!» Когда въ другой разъ Бардинъ проходилъ мимо дома г. Никитина, послѣдній сказалъ ему: «ты не смѣй сюда ходить, а то я тебя побью», и снова обозвалъ жуликомъ. Первое же дѣло было объ изорваніи собакою г. Никитина одежды г. Бардина.
Подсудимый (на предложеніе предсѣдателя представить возраженіе). Еще задолго до настоящаго происшествія мѣщанинъ Бардинъ подалъ мировому судьѣ г. Скопину прошеніе, въ которомъ объяснилъ, что мои собаки лаютъ и бросаются на него и пугаютъ, когда онъ проходитъ мимо моихъ воротъ. Назначено было по этому прошенію разбирательство, я не явился. Тогда г. судья распорядился дать этому дѣлу уголовный ходъ. Онъ отправилъ прошеніе Бардина въ контору и приказалъ полиціи произвести по этому предмету дознаніе. Полиція произвела повальный обыскъ, спрашивала сосѣдей, есть ли у меня собаки. Сосѣди отвѣчали, что у меня дѣйствительно есть собака, но что она маленькая, комнатная. Но такой отвѣтъ не остановилъ г. судью. Онъ назначилъ другое разбирательство и сталъ вновь спрашивать свидѣтелей. Свидѣтели, конечно, ничего не показали. Я, обращаясь къ Бардину, сказалъ: «Если вамъ собака моя изорвала платье, я заплачу; если она васъ искусала, я также заплачу за лѣченіе. Чего вы съ меня ищете?» Я съ васъ ничего не ищу, отвѣчалъ Бардинъ, мнѣ ничего не надо. Но г. мировой судья сказалъ, что отъ Бардина тутъ ничего не зависитъ и что дѣло это идетъ уголовнымъ порядкомъ и не можетъ быть кончено мировою сдѣлкой. Затѣмъ судья постановилъ рѣшеніе, которымъ оштрафовалъ меня на восемь рублей за непринятіе мѣръ предосторожности относительно домашнихъ животныхъ. Я не знаю, какія мѣры нужно принимать противъ маленькой комнатной собачки. Я по этому случаю приглашалъ ветеринарнаго врача осмотрѣть мою собачку; она къ нему ласкалась, хотя онъ и былъ незнакомый человѣкъ. Врачъ нашелъ, что такая собачка не можетъ быть ни для кого опасна. Я рѣшеніемъ судьи остался недоволенъ и просолъ, чтобы мнѣ заготовили копію. Прошло недѣли полторы. Чтобы не пропустить срока, я заѣхалъ 3‑го мая къ судьѣ. Въ то время я ѣхалъ съ моею больною дочерью къ доктору и нарочно заѣхалъ въ шестомъ часу, чтобы меня долго не задержали, такъ какъ я зналъ, что въ это время разбирательства уже не бываетъ. Когда я вошелъ въ камеру, въ ней никого не было. Я подошелъ къ писцу и спросилъ у него, готова ли копія. Онъ мнѣ сказалъ: «подождите, сейчасъ судья выйдетъ». Я сталъ ждать. Въ это время я, человѣкъ больной, страдалъ приливами къ головѣ; наканунѣ я былъ въ гостяхъ, лишнее выпилъ. Пока я ожидалъ, часа полтора, на дворѣ сдѣлалось сыро. Все это меня безпокоило. Я видѣлъ, что въ другой комнатѣ, дверь которой была отворена, ходилъ какой — то господинъ. На столѣ въ этой комнатѣ стояли водка и закуска. Господинъ этотъ походитъ — походитъ, пойдетъ къ столу, выпьетъ рюмку и закуситъ, и опять начнетъ ходить. Наконецъ самый этотъ господинъ, растрепанный, съ мрачнымъ видомъ, вышелъ въ камеру. «Какъ ваша фамилія?» спросилъ онъ. «Никитинъ», отвѣчалъ я. «Что вамъ нужно?» спросилъ онъ. «Я пришелъ за копіей», сказалъ я, и этотъ господинъ мнѣ отдалъ копію. Я и отправился. Но вдругъ этотъ человѣкъ начинаетъ звонить. «Подождать!» кричалъ онъ. Я вернулся. «Что вамъ угодно?» спросилъ я. «Тутъ есть копія съ заочнаго рѣшенія по другому дѣлу; не угодно ли вамъ ее получить?» Я говорю, что мнѣ некогда ждать. Я самъ боленъ и меня дожидаетъ больная дочь, дѣвочка, въ пролеткѣ. Я спѣшу къ доктору. «Я знать ничего не хочу», отвѣчалъ мнѣ этотъ господинъ. «Я, говорю, не обязанъ получать самъ копію съ заочнаго рѣшенія, — вы можете прислать ее мнѣ черезъ часть». «Я хочу вамъ здѣсь объявить это рѣшеніе», сказалъ этотъ господинъ. «У меня нѣтъ времени слушать, я не слушаю васъ», сказалъ я и отправился вонъ изъ камеры. Тогда господинъ этотъ зазвонилъ опять и закричалъ: «задержать его!» Меня силой остановили въ передней, и я, вернувшись, сѣлъ на окно. Въ это время господинъ этотъ послалъ за городовымъ. Онъ, указывая на меня пальцемъ, закричалъ: «Ты пьянъ!» Тутъ уже я обезпамятѣлъ, пришелъ въ какое — то изступленіе и ударилъ кого — то. хорошо не помню. Послѣ что — то читали, писали — я уже хорошо не помню. Все это было смутно для меня. Я вмѣняю себѣ это преступленіе, но не думаю, чтобъ я сознавалъ, что это былъ судья. Я не думаю, чтобы судья могъ допустить себя до такого дерзкаго поступка съ моей стороны. По болѣзненному и ненормальному состоянію въ то время я не могъ узнать судью. Я видѣлъ его прежде, но въ этотъ моментъ не могъ его узнать. Я не говорилъ: «по 119 ст, вы все это рѣшаете» или «тебя выбрали сапожники и мѣщане»; все это вымышлено: это покажутъ свидѣтели. Я также не ругалъ вообще всѣхъ мировыхъ судей. Я совершилъ этотъ поступокъ по своему болѣзненному состоянію, я ничего не помнилъ, я страдаю приливами. Когда я вышелъ на улицу, освѣжился немного, и мнѣ сказали, что я оскорбилъ судью, то я сильно сожалѣлъ объ этомъ. На другой же день я самъ поѣхалъ къ прокурору Громницкому и заявилъ ему объ этомъ проступкѣ, прося назначить слѣдствіе надо мной. Я думаю, что г. прокуроръ н