Каменномъ мосту. Въ это же время около него стоялъ комитетскій надзиратель Хлѣбутинъ. Около полуночи шли двѣ особы женскаго пола по мосту, одна изъ нихъ жена г. Гроссъ, а другая дочь его же 13 лѣтъ, какъ это послѣ дознано. Г. Хлѣбутйнъ, замѣтивъ этихъ особъ, остановилъ ихъ, говоря имъ: «стой»! потомъ приказывалъ ему, Николаеву, взять ихъ въ будку. Въ это самое время дочь г. Гроссъ вбѣжала въ будку въ испугѣ, крича: «насъ грабятъ», а жена оставалась на улицѣ съ Хлѣбутинымъ. Николаевъ старался успокоить дочь г. Гроссъ. Вскорѣ послѣ этого вышелъ изъ будки старшій унтеръ — офицеръ Мальбродскій, который и остановилъ г. Хлѣбутина въ его дѣйствіяхъ. Старшій унтеръ — офицеръ Мальбродскій подтвердилъ объясненіе Николаева, а г. Гроссъ объяснилъ, что обидчикъ былъ въ нетрезвомъ видѣ, что подтвердили Мальбродскій и Наколаевъ, говоря, что онъ былъ немного выпивши, но не трезвъ. Причемъ унтеръ — офицеръ Николаевъ добавилъ, что по ночному времени онъ не замѣтилъ, какъ г. Хлѣбутинъ хваталъ за плечи жену и за воротъ дочь г. Гроссъ. Мальбродскій же въ это время былъ въ будкѣ и тоже этого не видалъ. Г. Хлѣбутинъ не былъ при составленіи акта, хотя и было сдѣлано распоряженіе о приглашеніи его къ дознанію. За неотысканіемъ Хлѣбутина къ назначенному времени, разбирательство было вновь отложено до 28 февраля, а 28 февраля Хлѣбутинъ противъ жалобы Гроссъ показалъ: что жалоба Гроссъ объ оскорбленіи жены его и дочери есть жалоба справедливая, а дѣло было такъ: пришедши въ 12 часовъ ночи на 6 февраля въ будку каменномостную, онъ сидѣлъ съ унтеръ — офицеромъ Николаевымъ; въ это время проходили г-жа Гроссъ и несовершеннолѣтняя дочь ея Александра. Проходя мимо будки, г-жа Гроссъ назвала Хлѣбутина «жуликомъ» но Хлѣбутинъ, не отвѣчая на это никакимъ ругательствомъ, подвелъ только ее къ будкѣ вмѣстѣ съ дочерью, для того чтобы убѣдить ихъ, что онъ, Хлѣбутинъ, не жуликъ. Г-жа Гроссъ и дочь ея 13-ти лѣтъ, Александра, остались при своихъ показаніяхъ, объясненныхъ въ прошеніи г-жи Гроссъ отъ 8 февраля къ мировому судьѣ Якиманскаго участка, и просили свидѣтелей, унтеръ — офицера Мальбродскаго и Николаева, спросить подъ присягою. Спрошенный подъ присягою свидѣтель унтеръ — офицеръ Мальбродскій показалъ, что въ 12 часовъ ночи, на 6 февраля, онъ находился въ будкѣ и услыхалъ крикъ дѣвицы Александры Гроссъ, и когда онъ вышелъ изъ будки, то дѣвица Гроссъ въ страшномъ испугѣ передала ему, что ее съ матерью грабятъ. Мальбродскій успокоивалъ ее и обѣщалъ дать провожатаго. Но въ это же самое время г-жа Гроссъ вмѣстѣ съ г. Хлѣбутинымъ подходила къ будкѣ и бранилась, называя Хлѣбутина жуликомъ, грабителемъ. Хлѣбутинъ былъ пьянъ, но немного. Опрошенный подъ присягою унтеръ — офицеръ Николаевъ показалъ, что въ 12 часовъ ночи, на 6 февраля, онъ стоялъ на мосту вмѣстѣ съ г. Хлѣбутинымъ и въ это время проходили г-жа Гроссъ и дочь ея, Александра, и Хлѣбутинъ бросился къ нимъ, сказавъ: «стой!» и велѣлъ Николаеву взять ихъ въ будку, и тогда дочь Гроссъ побѣжала къ будкѣ, крича, что ихъ грабятъ. Послѣ чего, сейчасъ же, г-жа Гроссъ и Хлѣбутинъ подошли къ будкѣ. Мальбродскій успокоивалъ Гроссъ и поручилъ Николаеву ихъ проводить. Бранились ли Гроссъ съ Хлѣбутинымъ, онъ не слыхалъ, равно и не видалъ, чтобы Хлѣбутинъ бралъ за воротъ дѣвицу Гроссъ и ея мать. Г. Хлѣбутинъ добавилъ, что дѣйствительно онъ приказывалъ унтеръ — офицеру Николаеву взять г-жу Гроссъ и ея дочь въ будку, за то, что Гроссъ ругала его жуликомъ. При этомъ онъ объяснилъ, что онъ съ Николаевымъ стоялъ на правой сторонѣ моста, около палатки, а г-жа Гроссъ и ея дочь шли по другой сторонѣ моста. Хлѣбутинъ, Мальбродскій и Николаевъ на очныхъ ставкахъ остались при своихъ показаніяхъ. Миролюбиваго соглашенія не послѣдовало. Мировой судья, разсмотрѣвъ это дѣло, нашелъ: 1) что Хлѣбутинъ самъ сознался, что когда г-жа Гроссъ съ дочерью шла по Каменному мосту на лѣвой сторонѣ, перешелъ на ту сторону и приказывалъ унтеръ — офицеру Николаеву взять ихъ въ будку, а Николаевъ пояснилъ, что Хлѣбутинъ бросился на обѣихъ Гроссъ, сказавъ: «стой!» — и затѣмъ велѣлъ ему взять ихъ въ будку, и такимъ образомъ обвиненіе Гроссъ по этому пункту вполнѣ подтвердилось; 2) показаніе Хлѣбутина, что г-жа Гроссъ называла его жуликомъ и грабителемъ, въ чемъ она не созналась, хотя и подтвердилъ унтеръ — офицеръ Мальбродскій, но унтеръ — офицеръ Николаевъ, бывшій при г-жѣ Гроссъ отъ начала и до конца происшествія, показалъ, что онъ этого не слыхалъ; 3) что Хлѣбутинъ бранилъ г-жъ Гроссъ и бралъ мать за плечо, а дочь за воротъ, показаніями свидѣтелей не подтвердилось и Хлѣбутинъ въ томъ не сознался, но испугъ г-жъ Гроссъ и нетрезвое состояніе Хлѣбутина, подтвержденное показаніями унтеръ — офицеровъ Мальбродскаго и Николаева, даетъ вѣроятность обвиненію Гроссъ въ дерзскомъ обращеніи Хлѣбутина съ его женою и дочерью. По симъ соображеніямъ мировой судья находитъ Хлѣбутина виновнымъ въ самоуправствѣ при увеличивающихъ вину обстоятельствахъ (ст. 14 п. 2 и 4 уст. о наказ., нал. мир. суд.), а потому опредѣляетъ: коллежскаго регистратора Николая Дмитріева Хлѣбутина, за самопроизвольное, безъ всякаго повода и права, задержаніе на Каменномъ мосту, въ 12 часовъ ночи, на 6 февраля, жены коллежскаго секретаря Татьяны Александровой Гроссъ и 13 лѣтней дочери ея Александры и приказаніе полицейскому унтеръ — офицеру Николаеву отправить ихъ въ будку, на основаніи 119 ст. уст. угол. судопр. и 142 ст. уст. о нак., нал. мир. суд., подвергнуть аресту на три мѣсяца при московскомъ городовомъ арестантскомъ домѣ.