Родион Акульшин
Прядиво
Д. Алтаузену.
Бабка Фекла с прялкой у калитки.
Летний день… Старуха домоседкой
Вот уж две недели. Сноповозка,
Молотьба, да мало ли всем дела!
Сыновья, внучата за работой.
Бабка Фекла тоже бы охотно
Помогла, понюхала соломки,
Покрутила веялку, как прежде, —
Только нету прежней силы… Нужно
И за домом поглядеть… За прялкой,
Выводя волосинки-шерстинки,
Вспоминает молодость… А куры
В холодке — купаются в золе.
Вот проехал по селу начальник
В картузе, на ясном ласипете.
Внук Сережа тоже все толкует —
Ласипзт завесть ему охота.
Внук Сережа скоро будет доктор,
Уж давно он учится, а летом
Приезжает помогать в работе.
На Успенье он опять уедет…
Восемь пар чулок из тонкой пряжи
Навязала бабушка Сереже
Да еще поярчатых перчаток
Непременно надо заготовить.
Любит бабку внук Сережа… Кофту
И платок привез ей этим летом.
Слава богу, выйдет парень в люди
И других наставит на дорогу.
Хоть еще бы три-четыре года
Потоптать надворные тропинки,
Любоваться на внучат, на семью…
И сама не знает бабка Фекла.
Как упали светлые слезинки
На подол — на кубовый передник…
Тишина. Застыл под небом коршун.
Джек Алтаузен
Якутенок
Моему старшему брату.
I
Снова машут кудластой дымкой
Убегающие облака.
Я родился в теплой заимке
На золотых приисках.
На пригорке, у самой дороги,
Где солнце всего видней, —
Я прожил в родной берлоге
Столько лет и столько дней.
Мой отец, тихий и трезвый,
Смиренье носил в груди, —
В жизни курицы не зарезал,
В жизни мухи не раздавил.
Никто никогда шуткой
Не любил его осмеять.
Он был женат на якутке,
Когда еще не был я —
И остался смешной и тонкий,
Узкоглазый, плакал с утра —
Этот маленький якутенок
Был мой самый старший брат.
У меня глаза не узкие;
Почему? — я потом узнал —
Оттого, что была русской
У отца вторая жена.
II
Лес и заимку помню,
И холодные вечера.
Каждый проезжий конюх
Заезжал к нам ночевать.
И молодой и старый
Был для нас все равно —
Ложился на голые нары
Или просиживал ночь.
Приходили усталые, липкие,
Разговаривали с отцом,—
И раскалывала улыбка
Это ласковое лицо..
Еще хорошо я помню,
Как любил меня ласкать
Дорогой мой якутенок —
Милый мой старший брат.
III
Это было давно, давно уж…
Так давно, что не видно глазам.
На поляны пришло новое.
Новая прошла гроза.
Это было давно настолько,
Что забыл последнюю весну, —
Гуливанам не ждать попоек,
Поножовщины не вернуть.
Можно бросить теперь ружья:
Некому крови просить…
На плечах носил я стужи
И победу в груди носил.
Мне навстречу не машет дымка,
Облаков кудластых нет,
И наверно от старой заимки
Не осталось бревна на бревне.
Запоздалые ветры тонут
Рассыпаются по горам…
Не нашел я тебя, якутенок,
Дорогой мой старший брат.