— Насколько велик корабль сейчас?
— Четыреста километров в поперечнике.
— Как вам самим удается не провалиться в прошлое?
— У нас есть специальное оборудование, благодаря которому мы не разделяемся. Раньше мы надеялись, что оно оградит нас от mutata, но надежда не оправдалась. Все, на что оно способно, — это не давать нам разлететься при очередном прыжке. Но на весь корабль его не хватает.
Я начинала понимать… Огромный корабль, который я видела из прозрачного пузыря, оказался реальностью. Я находилась внутри колоссальной массы — крохотная частичка, выхваченная из раствора и влившаяся в коллоидную массу.
Хуниперо дотронулась до аквариума, вернув его в стандартное состояние.
— Мы находимся в непрерывном челночном режиме: снова и снова возвращаемся на Землю, чтобы взглянуть, не окажется ли она домом для кого-нибудь из нас. После этого находим тех, кто вооружен Разрывателями, чтобы они атаковали нас и отправили дальше.
— Там, внизу, мой мир?
Старуха грустно покачала головой.
— Нет, но это мир для троих из нас. Для трех созданий из пузыря.
— Мне показалось, что их там гораздо больше, — сказала я с нервным смехом.
— Нет, всего трое. Со временем ты научишься видеть все в верном Свете. Возможно, именно ты вернешь домой всех нас.
— Что, если свой дом я найду раньше, чем дом для других?
— В этом случае ты покинешь корабль. Если тебя некем будет заменить, кто-то из членов экипажа временно возьмет командование на себя до появления твоей сменщицы. Иногда мне кажется, что с нами забавляются: дома мы не находим, но с нами всегда наш командир Можжевельник. — Она печально улыбнулась. — Однако игра состоит не только из проигрышей. Ты сможешь увидеть гораздо больше, сделать больше, стать больше — гораздо больше, чем любая обычная женщина.
— Я никогда не была обычной, — сказала я.
— Тем лучше.
— Если я соглашусь…
— У тебя есть выбор.
— Хуниперо… — прошептала я. — Женева… — Я рассмеялась.
Не знаю, что тут выбирать.
Девочка наблюдает, как каждое утро гибнут тысячи ее добрых приятелей, сталкивается со скепсисом взрослых, пугается и задается вопросом, можно ли продолжать жить по-прежнему. Кто-то распахнет вдруг ставни, и солнечный луч, пронзив девочку насквозь, положит конец ее страданиям. Или взрослые скажут, что не верят в ее реальность… Поэтому она сидит в темноте и трясется от страха. Темнота становится ужасной, невыносимой. Но потом наступает день, и она торжествует. Призраки исчезают, а она остается, поэтому забывает про тени и думает только о дневном свете.
Она растет, и прежние приятели отходят в область подсознания. Дальше она старится, превращается в ничто: мужья остаются в прошлом, любовь не сулит открытий, история прожитой жизни — словно мелкая сетка граней на хрустале. Лицо ее покрывают морщины, дневной свет снова вселяет в нее ужас. Наступление дня больше не вызывает у нее восторга. Скоро солнце бросит на нее последний луч — и она ослепнет и присоединится к сонму призраков…
Скоро, но не сейчас. Где-то далеко, не здесь. Призраки воскресли и вверили себя ее взору, ее заботе. Она тоже воскреснет и будет воскресать вновь и вновь под сенью своего дерева…
— По-моему, это просто прекрасно! — сказала я.
Триста замечательных веков! Минуло двести лет, и не стало Сынка; одни умерли, другие переселились на родную Землю. Корабль уже достиг пятисот километров в поперечнике и продолжает расти. Ты еще не пришла мне на смену, а я уже умираю и оставляю тебе эти записки, чтобы ты руководствовалась ими, как и тем, что написано моими предшественницами.
Как бы тебя ни звали — Дженнифер, Гиневра, как-нибудь еще, ты всегда останешься мною. Будь счастлива за всех нас, родная. Мы всегда будем вместе.
Перевел с английского Аркадий КАБАЛКИН
Фредерик Пол
Переквалификация
На восток, к самому горизонту, тянулись тысячи акров сои; напротив, через дорогу, раскинулись столь же бескрайние кукурузные поля. Зеб угрюмо поднял ирригационную задвижку и стал следить за датчиком. Проклятая погода! Дождь нужен позарез. Он понюхал воздух, нахмурился, покачал головой. Относительная влажность — 85 процентов, нет, почти 87! А в небе — ни облачка…
— Привет, Зеб! — окликнул его сосед через дорогу.
Зеб вежливо кивнул. Он занимается соей, Уолли — кукурузой. О чем им разговаривать? Разве что просто так, для соблюдения приличий. Он вытащил из кармана пестрый платок и отер лоб.