А над этой зимой — стаи овсянок. Суетятся. Перелетают с места на место. Здесь пролегает их путь на север. Казалось бы, что их место в долине, где теплее и нет снегов. Но там они нам не встречались. Только на водоразделе в березовом криволесье. Вот и ответ на вопрос, какие угодья отвести под заповедник. Для сохранения всего живого важна не только долинная высокоствольная тайга, но и хилое криволесье водоразделов.
Вообще, охрана перелетных птиц — самое трудное в заповедном деле. Ведь перелетные птицы не могут быть сохранены в рамках национальных законов. Нужны международные усилия, цепочки заповедников, которые как бы нанизаны на пути миграции птиц. И размещать заповедники должно так, чтобы во время перелета они всегда могли найти убежище и корм. В принципе можно запретить охоту на птиц. Но это не спасет их. Ведь нередко и птицы и звери исчезают с лица земли не в результате физического уничтожения, а из-за изменения природных условий. Центральносибирский биосферный заповедник послужит надежным домом для перелетных птиц — многие из них на его территории гнездятся. Например, в непосредственной близости от северных границ заповедника был добыт гусь, окольцованный в Нидерландах. Хорошо налаженный мониторинг мог бы показывать общее состояние популяции перелетных птиц. Если ее численность уменьшается, значит, где-то на длинном пути создались неблагоприятные условия и птицам нужна помощь.
Дальше наш маршрут проходит по реке. Красная надувная лодка бесшумно скользит по таежной Дулькуме. Феликс легко работает кормовым веслом. То справа, то слева над рекой свешиваются «гребенки» — подмытые, но еще не упавшие деревья. Ветви лиственниц, словно зубцы зеленого гребня, расчесывают темную воду. В затонах-уловах крутятся хлопья белоснежной пены. Вдруг за поворотом мы увидели плывущую лосиху. И для нас и для нее встреча оказалась неожиданной. Ее удивление длилось мгновение. Длинные ноги пришли в движение, и огромное тело рванулось к берегу в тучах брызг. Лосиха ушла на левый берег Дулькумы, на север, на свою родину. Лишь на зиму она уходила к югу, где меньше снега и больше кормов.
Выходит, по территории заповедника будут пролегать не только миграционные пути птиц, но и лосей. Это обязательно нужно учесть при составлении проекта. Чтобы не получилось так, как, например, в Башкирском заповеднике, где границы охраняемых земель были по неизвестной причине отодвинуты от берегов Белой на пятнадцать километров. Именно на этом отрезке мигрирующих лосей Южного Урала начали усиленно преследовать браконьеры: после переправы лоси некоторое время идут узкими «коридорами», представляя отличную мишень для охотников.
Осенью, мигрируя к югу, лоси будут уходить с территории Центральносибирского заповедника, переправляясь через Подкаменную Тунгуску. Поэтому границы охраняемых земель должны охватывать все места переправ и районы прибрежных коридоров. Надо, чтобы с территории заповедника лоси выходили рассеянными веерами. Следовало бы заповедать и бассейн реки Апрелки, левого притока Подкаменной Тунгуски. Забегая вперед, скажу, что эта поправка к проекту, к сожалению, не была принята. Конечно, сейчас, когда население на Подкаменной Тунгуски очень редкое, эта ошибка проекта не будет роковой для лосей, но в дальнейшем она непременно скажется.
Дулькума спокойно несла нашу лодку. Выбор маршрута не был случайным. Нам нужно было охватить как можно большую территорию, чтобы узнать, насколько ценна здесь тайга для заповедования. Плавание проходило удачно. Наши консультанты — лесники и геологи, с которыми мы обговаривали маршрут, подвели, их советы оказались дельными. Но любое хорошее когда кончается. Кончилось и наше безмятежное плавание...
Сильный дождь заставил при лить к берегу. Палатки у нас не было — итог поспешного вылета из Красноярска. К счастью, оказался. большой кусок полиэтиленовой пленки. Крыша есть, а за стены в летнее время можно не беспокоиться. Спальник тоже оказался один на двоих. Но нет беды и в этом.
Дождь шел ровный и спорый. Вода в реке быстро поднималась. Да и куда было ей деваться? Ведь грунт еще скован вечной мерзлотой.
Феликс, старый таежник, был спокоен.
— Дождь больше трех дней идти не будет,— сказал он и улегся спать.
Я последовал его примеру.
Но только дрема слепила мне веки, как откуда-то снизу по реке донесся далекий утробный звук — у-у-уууу. Звук исчезал и возникал снова. Казалось, будто кто-то заводит лодочный мотор. Но откуда на Дулькуме моторы?!