Наконец я снова очутился в генеральском кабинете. В сопровождении местного светила физики — бородатого дядьки, который представился Кузьмой. И местного светила науки — я так понял, это и был Палыч. И плюс местный компьютерщик — мой несостоявшийся начальник Никита. Но он уже давно молчал.
— Значит так, — бодро начал Палыч, потирая свои пухленькие ладошки. — Что касается глаз: есть следы, есть следочки! След от ожога сетчатки на обоих глазах! Но не фатальный, нет. Видеть бы он с этим мог. А вот рефлексы… Рефлексы отсутствуют! Зрачок овальной формы, на свет не реагирует, будто глаза оторваны от мозга! А это не симулируешь. Так что глаза у него действительно ничего не видят, факт.
— Так, — хмуро кивнул генерал. — А чем же он видит? Задницей что ли?
— Почти! — обрадовался Палыч и хихикнул. — Задери майку! Майку задери!
Я уже начал понимать, что меня здесь за человека не держат.
— А ну держи себя в руках! — рявкнул я на Палыча обиженно. — Морскими свинками будешь командовать в госпитале! А я, между прочим, человек.
Палыч смущенно кашлянул и потупился.
— Ну-ну… — миролюбиво протянул генерал. — Саша, не надо нервничать, мы ж не враги тут собрались… Пожалуйста, покажи, что у тебя под майкой.
В который раз за сегодняшний день я нехотя задрал майку.
— Тощий какой, — заявил генерал. — А больше ничего не вижу.
— Вот оно! — Палыч стал водить пальцем. — Здесь мы наблюдаем что? Мы наблюдаем на коже живота и груди едва различимое овальное пятно — вот, вот оно начинается, где пальцем показываю, вот граница! — овальное пятно темноватого оттенка и непонятного генеза. Напоминает пигментный след от солнечного загара. В коже изменений нет — ровная, эластичная. Но… — Палыч обиженно на меня покосился. — Пробу ткани он взять не дал. Больно ему там, щекотно ему…
— Не понял, — сказал генерал. — Ну пятно, ну и?
— Он им видит, этим пятном! — оживленно подхватил физик Кузьма. — Если, конечно, не брешет…
— Он не брешет, — покачал головой генерал и украдкой оглянулся на штукатурку возле батареи.
— Да не может такого быть! — с жаром заявил Кузьма. — Это сказки! Миф!
— Но он же видит, — напомнил генерал.
— Не может он видеть звук! — воскликнул Кузьма и начал загибать пальцы: — Во-первых, если бы он видел звук, то все предметы представлялись бы ему зеркальными. Потому что любой предмет звук хоть немного, да отражает. Даже куски поролона! А они — по его словам — разноцветные.
— Куски поролона? — удивился генерал.
— Предметы! — со значением поднял палец Кузьма. — Разноцветные!
— В зависимости от освещения, — мрачно вставил я. — В смысле — от высоты звука…
— Вот! — Кузьма многозначительно перевел палец на меня. — Брешет! Мы проверяли: воду он видит всегда синей. И в ультразвуке, и в инфразвуке, и на частоте музыкального камерто…
— Не вру! — обиделся я. — А действительно вижу любую жидкость синей. А человеческое лицо — всегда желтым. А почему — не знаю! У меня даже моча, пардон, синяя.
— Мочи мы набрали! — похвастался Палыч. — Нормальная моча, хорошего кукурузного цвета! Завтра биохимия будет готова…
— И? — сухо спросил генерал.
— Далее! — Кузьма энергично загнул второй палец и потряс кулаком. — Есть принцип звуковой локации, согласно которому невозможно различить объект, если он меньше половины длины звуковой волны!
— Но… — начал было я.
— Нет, брат! — покачал головой Кузьма. — Не проведешь! — Он повернулся к генералу. — Мы измеряли: он различает предметы куда лучше, чем можно было бы ожидать в тех звуковых диапазонах, в которых мы в лаборатории…
— Да! Вижу! — разозлился я. — И плевал я на вашу физику! Вижу, и все тут!
— Действительно, — удивился генерал, — различает же?
Кузьма помахал рукой, где два пальца уже были загнуты, а остальные торчали врастопырку.
— Сколько пальцев? — строго спросил он меня.
— Три, — сказал я.
— Вот! — Кузьма торжествующе обвел взглядом комнату. — А такие мелкие детали в звуковых волнах неразличимы.
— Но… — возмущенно начал я.
— Три! — Кузьма торжествующе загнул третий палец. — Он якобы хорошо видит сквозь стену, если за стеной шум! Но по законам физики он ни за что не смог бы различить отраженные контуры сквозь такую звукоизолирующую преграду, как стена! В лучшем случае, он видел бы стену как мутную преграду, а в ней размазанное пятно от источника звука! Но ни в коей мере не от других предметов, отражающих…