Однако если послушать некоторых компетентных людей, то в самом появлении «Ночного Дозора» есть нечто исключительное. Дескать, в нашем новом российском кино настоящая фантастика не определялась даже под микроскопом. Зато теперь ясно, что она есть, и даже понятно, какой она должна быть. Тут, впрочем, надо поставить знак вопроса.
Своеобразие современного российского кино как раз и заключается в том, что с фантастикой «флиртуют» все кому не лень. Возьмите «Сибирского цирюльника» — вроде историческая драма, а на экране по лесу ползет какой-то механический монстр, срезающий под корень деревья. У Эльдара Рязанова в «Старых клячах» автомобиль катит по рельсам метро, а потом ныряет в реку. А разве не фантастика то, что в «Русском ковчеге» Сокурова господин из XIX века беседует в Эрмитаже с моряками-«краснофлотцами»?
Если эти примеры не убедительны по причине их «нефантастического» жанра, то давайте вспомним «Яды» Шахназарова с их прыжками в разные эпохи, «Медвежий поцелуй» Бодрова-старшего с его оборотнем или овчаровскую «Сказку про Федота-Стрельца», где что ни герой — все какое-то «чудо-юдо»!
С учетом всего этого, надо сформулировать комплимент фильму Бекмамбетова по-другому: до появления «Ночного Дозора» фантастика в российском постперестроечном кино не была предметом социального интереса и тем более ажиотажа. Это был некий «неопознанный кинематографический объект» — то есть разнородный «компот» из фильмов, видеть в котором повод для интересного разговора или тем более увлечения было как-то… несерьезно, что ли. Скажем яснее: наш читатель еще в середине 90-х мог с апломбом заявить, что он — «фанат» современной российской фантастики. А заяви нечто подобное кинозритель, мы бы просто не поняли, что он имеет в виду. Похоже, «Дозор» сделал первый шаг к изменению этой унылой ситуации.
Правда, в нашей заздравной чарке меда чернеет столовая ложка дегтя. Что касается самого главного и самого благородного жанра в фантастическом спектре — научной фантастики, или «сайнс фикшн», то ее в нашем современном кино как не было, так и нет. Кого упрекать в этом — ученых, которые не умеют пересказать теорию относительности в форме анекдота, или продюсеров, которые в такие анекдоты «не въезжают», сказать трудно… Конечно, когда основная масса наших зрителей мечтает о полетах в Анталию и опасается терактов в метро, тратить деньги на фильмы о полетах к Марсу и галактических взрывах — коммерческая авантюра. Другое дело, что и Его Величество Зрителя, блуждающего по «улицам разбитых фонарей», иногда просто надо подвести к тому перекрестку, откуда открывается настоящий взгляд в будущее.
Ольга Елисеева
У КРИТА ДЕРЕВЯННЫЕ СТЕНЫ
Страшное землетрясение, прокатившееся в 1500 г. до н. э. по Средиземному морю, не затронуло Крит. Его цивилизация сохранилась и к XIII в. до н. э. достигла пика своего могущества. Минойцы владели Грецией, северными землями Египта и Финикии. Ахейские цари мечтали об освобождении, но в одиночку не рисковали спорить с Критом,
Кто станет их союзником в грядущей войне?
Чьи имена восславит Гомер?
1899 г.
Вы эксцентричный человек, господин Шлиман. — Мое финансовое положение это позволяет. Турецкий губернатор Крита Мехмед Бен-Али улыбнулся гостю как родному и жестом указал на низенький резной столик.
— Вряд ли я чем-то смогу вам помочь. Мальчик в красной феске расставил чашки и положил на край раскуренные трубки. Это было приглашением к беседе, а не отказом. Знакомство с османскими чиновниками убедило гостя, что их «нет» — всего лишь начало разговора. Оно имеет тысячи оттенков, как левантийский кофе — смотря с чем заваривать.
— Разве я прошу многого? — На Бен-Али, часто мигая близорукими глазами, смотрел маленький сухощавый человек с подвижным некрасивым лицом. Он был абсолютно бесцветен, жёсток и лишен вкуса, как обсосанная виноградная косточка. Его пальцы нервно постукивали по тулье шляпы, а правая нога притоптывала, будто собираясь в пляс. И тем не менее при первом же взгляде становилось ясно, что гость из тех, кто всегда добивается своего.