Дождавшись некоторой перемены дождя уже к полдню, отправились в главную здешнюю Церковь, в Таиза–мура, 4 1/2 ри от Минеяма.
Проехавши 3 ри от Минеяма, остановились на короткое время в Мияке–мура. 21 дом. Здесь живет родной дядя катихизатора Павла Накакоодзи со своим сыном Даниилом, двадцати лет, единственным пока христианином в этой деревне. Матфей Юкава, проходя из Минеяма в Таизамура и обратно, говорит здесь поучения; приходят слушать кое–кто из поселян и школьные учителя сельского училища, принадлежащего четырем деревням и стоящего тут же, около дома дяди Накакоодзи. Принимали нас в только что построенном доме красильного общества, образовавшегося из здешних поселян и которого дядя Накакоодзи распорядитель. В Танго — главное производство креп, но он не красится в Танго, а отсылается для этого в Сайкео; в Танго же не умеют. Так вот поселяне, ревнуя о чести своей провинции, равно как и о собственной выгоде, решили добиться, чтобы креп и у них. Для этого они сначала отослали несколько молодых людей в Сайкео в красильню учиться у немца, нанятого для улучшения красильного искусства из Европы, потом образовали общество, составили капитал, построили помещение, купили материалов, и теперь у всех здесь мы видели красные и синие руки, но пробуют пока только еще на полотнах.
Таиза–мура лепится по взморью на узкой полоске, оставленной ей, с одной стороны, морским прибоем, с другой — скалами, оттого дома в ней скучены, и их 600, населенных частию рыбаками, большею частию земледельцами. Из этой деревни происходит Павел Накакоодзи, один из наших старейших катихизаторов. Отец и мать его уже престарелые и живут, по–видимому, не очень достаточно. Тут же двое братьев Павла, — одного младшего, Луку, я видел, — работает в красильне в Мияке–мура, другой — старший, еще язычник (лентяй, поэтому жена от него ушла, — лет сорок, ныне работником служит), отец мальчика Андрея, одиннадцати лет, который состоит единственным певчим в здешней Церкви.
Христианство началось здесь от Павла Накакоодзи, когда он был здесь в 1880 году, пред отправлением в Токусима, и говорил о христианстве. Так как нашлись желающие слушать, то сюда был прислан Матфей Юкава, который и доселе состоит здесь проповедником.
Христиан здесь было до Собора прошлого года 10, теперь — 15, ибо четверо недавно здесь крещены о. Яковом Такая, и один — Илия Уетани — в Тоокёо о. Павлом Сато. Христиане следующие: Петр Накакоодзи и жена его Марфа — родители Павла Накакоодзи, Лука, младший брат его, Андрей (одиннадцати лет), племянник; Иоанн Уетани, жена его Мария, дочь–младенец Анна и тетка — старуха Симония; Илия, младший брат Иоанна, по фамилии также Уетани, в Тоокёо готовящийся в Катихизаторскую школу; Иосиф Уетани (с больной ногой); Яков Икеда и жена его Иоанна, Фома — сын–младенец, и Никанор, старик, отец Якова; Даниил Табата — двоюродный брат Павла Накакоодзи, в Мияке–мура, — итого 15 христиан в пяти домах.
Первые крестившиеся — Петр Накакоодзи и Даниил Табата, жившие некоторое время с Павлом в Токусима, после чего Петр был крещен также о. Яковом Такая, а Даниил — в Тоокёо о. Павлом Сато. Недавно крещеные: Андрей, Саломея, Иоанна, Никанор и Илья.
Сицудзи здесь один: Иоанн Уетани. Прежде был сицудзи и Даниил Табата, но когда жена у него была отнята родными ее (по ненависти их к христианству), и поведение его несколько испортилось, то братия перестали его считать сицудзи. (Я говорил, однако, с Даниилом и нашел, что поведение его испортилось лишь в мыслях его, то есть его обуревают иногда блудные мысли, вследствие чего он отложил и исповедь до другого времени, что особенно и смутило братьев и что он, конечно, напрасно сделал, так как исповедь и есть, между прочим, одно из орудий в борьбе с искушениями).
Юкава обыкновенно разделяет время свое между Минеяма, Таизамура и Миядзу. Когда бывает он в Таиза–мура, то останавливается в доме Петра Накакоодзи, занимая отдельно построенный домик, служащий также и для молитвенных собраний братии. Здесь же у него бывают и катихизации по вечерам, в восемь часов. Днем, кроме того, он имеет проповедь в доме сицудзи, — Останавливаться в доме Накакоодзи не совсем удобно, так как это, видимо, стесняет стариков и все семейство, у которых, кроме этого домика, ничего нет больше, как курная изба. Но Юкава, к сожалению, нигде не может найти больше удобней квартиру, — ненависть к христианству еще настолько велика, что не пускают на постой. Одно служит некоторым успокоением, что Юкава платит как за квартиру, так и за пищу, когда останавливается у Накакоодзи.