— Черт, у меня как раз в сумке камера, — сказал Квин. — Надо, надо съездить. Впечатлений набраться.
Поехали в Бэд-крик. Квин немедленно заснул.
— Мальчики, а вы понимаете, что у вас на заднем сиденье валяется знаменитый писатель-миллионер?
— И что, типа, с того?
— Можно отрезать ему ноги, держать на наркотиках и заставлять писать новые романы. А потом продавать.
— Я все слышал! — встрепенулся Квин. — Я больше не занимаюсь литературной деятельностью, мисс…
— Миллер.
— Мисс Миллер. Я и так знаменитый писатель. Что это, кстати, за радиостанция?
— KBZY! — Билли триумфально взглянул в зеркальце. Подставил ладонь. Я по ней ударил. Квин помрачнел.
— И что они такое передают? Чем отбивали вкус диджею? Где Нэнси Синатра? Чак Берри? «Битлз»?
— Вот-вот, чувак! С другой стороны, настоящий немецкий хэви-метал…
— Сколько еще все-таки в нашей стране неправильных радиостанций… чувак, — вздохнул Квин.
Остановились заправиться. Квин из машины выходить отказался.
— Я собак боюсь, — сказал он. — Видите, вон там огромная собака?
— Почему вы их боитесь, мистер Квин?
— Меня в детстве сенбернар укусил!
— А еще вы чего боитесь?
— Много чего. Рельсов, например. У меня в детстве друга поездом переехало.
— Трудное у вас было детство, мистер Квин.
— Нормальное.
Билли заправлял машину. Мы с Пенни вылезли. Пенни помахала ручкой служащему.
— Майки, тебя устраивает, как проходят твои весенние каникулы? — неожиданно спросила она.
— Угу.
— А мне кажется, тебе не хватает мотивации. Ты ленив и отвратителен. Это что, национальные черты характера?
В такие моменты лучше всего притвориться, что забыл английский. Причем весь.
— А из ваших национальных героев мне нравится только герлскаутша, накормившая отравленным печеньем восемнадцать немецко-фашистских захватчиков…
В Канзасе нет лучшего места для наблюдения за НЛО, чем Бэд-крик. Среди аккуратных зеленых холмов — безобразный каменистый разлом, будто упавший космический крейсер все тут перепахал. НЛО над разломом видели всякие. И огоньки. И тарелочки (точнее, соусники). И в форме атмосферных зондов. И секретные военные истребители, выдающее себя за НЛО. И НЛО, выдающие себя за секретные военные истребители.
У нас здесь даже эпизод «Секретных материалов» хотели снимать. Но актеры испугались.
— Пещеры? В Канзасе? — спросил Квин. — Я думал, он плоский, как мой стол!
— А Большая Котловина как же?
— Никогда не слышал.
— Надо же! Пойдем вон в ту пещерку? — предложила Пенни.
— Я читал, в такие места не стоит лезть без пищи, воды и фонарика, — сказал Квин. — Или писал? Не помню уже.
— У меня есть фонарик! — Пенни поставила на камни рюкзачок, по-шарилась в нем и радостно предъявила фонарик. — И два «Сникерса».
— Чуваки, подождите секунду, — сказал Билли. Вернулся к «вольво». Достал что-то из бардачка. Когда вышел из-за машины, мы все увидели, что он прячет под футболку большую «беретту».
— Спятил? — спросили мы с Пенни хором.
— Откуда это у тебя? — спросил Квин.
— Никогда не слышали выражения «владельцы «вольво» больше всего ценят безопасность», мистер Квин? — Билли ухмыльнулся.
Американский школьник-серфер с «береттой»… Страшилка из вечернего выпуска новостей. Еще бы косячок ему в зубы. Впрочем, Билли не смотрел вечерних новостей.
У входа в пещеру валялся плюшевый медвежонок.
Пенни тут же бросилась к нему.
— Стой! Вдруг он заминирован?!
— Это же не Вьетнам, мистер Квин!
— Ну, может, ирландские террористы…
— Откуда здесь ирландские террористы?
— Ну, доморощенные. Не подходи ко мне с этим зверем! Он может быть отравлен! Сибирской язвой и чем-нибудь похуже! Вон, у русского мальчика своего спроси. Как у вас в Сибири с язвой, Майки? Свирепствует?
— Он не мой мальчик. Какой хорошенький медвежонок! — кудахтала Пенни. — Наверняка какая-то девочка горько плачет. Я дам объявление. Если никто не откликнется, будет мой.
— Ой! — сказал Квин. И сел.
Мы его обступили.
— Что с вами?!
— Это не медвежонок! Это тварь из открытого космоса! Она общается со мной телепатическим образом!
Мы с Билли переглянулись. Не стоило, наверное, тащить Квина в эту глушь. Что нам делать с сумасшедшим писателем? В обществе серфера, русского и юной журналистки любой дойдет до ручки. Тем более — человек творческий, тонкой душевной организации.
Тут мы увидели, что у медвежонка появился длинный пушистый хвост, завивающийся лихим кренделем. И вообще это уже не медвежонок. Во всяком случае — не плюшевый. И медвежат с шестью лапами я еще не видел. А ведь, если верить Пенни, я специалист по медведям. В этом создании от плюшевого мишки остались только глазки-пуговички.