Однако четверо бойцов, несущих на окровавленной в нескольких местах плащ-палатке тело своего товарища, никак не отреагировали на орущего на них четового. Минька, наблюдавший за выходящей к школе улицей, с винтовкой на изготовку, и по случайности оказавшийся на пути у этой печальной процессии, задрал ствол своего оружия в потолок и уступая дорогу, сделал пару шагов назад: упёршись спиной в стену. Четвёрка скорбно прошла мимо. Судя по стонам, лежащий на импровизированных носилках воин был ещё жив, издавал сдавленный стон от каждого неловкого движения своих сослуживцев. Кныш, невольно окинул беглым взглядом раненого, и, заметив окровавленные бинты на животе, решил, что парень уже не жилец на этом свете. Бедолаге требуется срочная операция, однако доставить его в госпиталь, не представляется возможным: сепары обрезали все пути снабжения. ...
Всё это происходило в школьном коридоре, окна которого были заставлены партами. От пуль такое укрытие не спасало, зато не позволяло сепаратистам вести прицельный огонь, что было тоже немаловажно. По всему полу сидели гвардейцы, и все они, пользуясь временным затишьем, заряжали опустевшие магазины патронами. Вот только Миня, а вместе с ним ещё несколько бойцов, не приближаясь к окнам, должны были наблюдать за улицей через зазоры меж столешницами парт и оконными рамами.
Проводив взглядом скорбную процессию, Кныш, привыкший ко всему, вернулся на исходную позицию, и снова приступил к обязанностям наблюдателя. Надо сказать сделал он это как нельзя вовремя: из - за угла сильно побитого кирпичного дома, выбежал мужчина в камуфляже, на плече которого покоился заряженный гранатомёт: 'И чего им неймётся?‟ - Пока Минька вскидывал, свою винтовку, пока прильнул к прицелу, мужичок, сделавший ещё два спешных шага, остановился, стал во фронт и навёл своё страшное оружие в сторону школы. Мине показалось, что находящаяся в стволе граната смотрит прямо на него, однако сознание и тело не поддались столь опасной в таких ситуациях панике - действовали на автомате. Выстрел. Снайпер опередил гранатомётчика на какие-то доли секунды.
Винтовочная пуля вошла в незащищённый бронежилетом плечевой сустав, гранатомётчик дёрнулся; его торс окутался облаком дыма, это стало результатом того, что из ствола выскочил огненный шар с чёрной точкой посредине и стал приближаться. Однако повезло, опасный огненный заряд, прошёл слишком высоко, даже не задев крышу захваченной урчиками школы. Всё это, происходило как-то резиново - растянуто. И воспринималось Монькой как иррациональная постановка в театре абсурда. Вот даже подстреленный противник, еле видимый за сизой пеленой, медленно отшагнул назад, неспешно отбросил неторопливо полетевшую трубу гранатомёта, и, скорчив жуткую гримасу боли, схватился здоровой рукой за рану. В следующее мгновение, время опомнилось и помчалось с прежней скоростью. Закрутился волчком подстреленный мятежник, из укрытий выскочили двое пулемётчиков, и открыли не прицельный, беспокоящий огонь. А ещё двое, неизвестно откуда вынырнувших вражин, подхватили раненного и поспешно потащили его под защиту уже известного кирпичного дома. Так как пулемётчики неправильно определили, откуда стреляли по их товарищу, то и снайпер мог неторопливо прицелиться и произвести второй выстрел.
Весьма крепкий стрелок, ведущий огонь от бедра, на секунду отвлёкся, мельком взглянул на то, как эвакуируют его раненого сослуживца. В тот же момент его голова дёрнулась, с неё слетела каска, а тело рухнуло на покорёженный асфальт. И было столько неестественного в подвёрнутых ногах и неправильно взъерошенной на виске причёске, что сомневаться в его мгновенной гибели было невозможно.
Однако второй пулемётчик сумел заметить вспышку выстрела, и перенёс свой огонь на нужное окно. Кныш услышал, как пули застучали по партам. Увидел, как в их столешницах появилось несколько новых отверстий. Действуя на выработанных инстинктах, снайпер упал на пол. Тихо радуясь своей удаче - его не зацепило ни единой пулей.
Оглядевшись по сторонам, Миня заметил, что стал объектом всеобщего внимание. Множество усталых глаз, в которых вместо недавнего боевого задора виднелась тяжкая обречённость, безмолвно вопрошали: 'И какого лешего ты стрелял? Какого чёрта разбудил лихо?‟
Поняв, что от него ждут ответа на беспокоящий всех немой вопрос, Минька выдавив из себя некое подобие добродушной улыбки, проговорил: 'Нас хотели слегка поджарить - из РПГ. Вот я и пояснил им, что так делать нельзя‟. - Вот только на эту грубую, бравурно вычурную шутку никто, никак, не отреагировал, не до юмора, когда бой грозит разгореться с новою силой. Это понимал и Миня, поэтому он, низко пригнувшись, проследовал к соседнему окну (по которому, в данный момент обстрел не вёлся) и изготовился для стрельбы.