Вот так, рассеяно смотря за последними приготовлениями, и перебирая в памяти до обыденности монотонные события последних дней, Миня старался не думать о том, куда повезёт его машина, и что ему приготовила злодейка судьба. Благодаря событиям последнего времени, он стал убеждённым фаталистом и давно плыл по течению - будь что будет. Неожиданно, Минька был вынужден вынырнуть из нелёгких дум, в утробе БМП заскрежетал стартер, заурчал дизель и корпус машины завибрировал еле ощутимой мелкой дрожью. Десант, сидящий на броне, оживился, люди заозиралась, закрутили головами. А машина, дёрнувшись, медленно поползла вперёд, пристраиваясь за сильно чадящим едким, густым, чёрным выхлопом, танком. Вскоре, обе машины стали, но двигатели не заглушили. Немного погодя, за коробочками пристроился армейский, тентованный грузовик. Было хорошо видно, как в его кабине, молодой водитель, обеими руками сжимая баранку, кивал чего-то говорящему ему значковому, но вряд ли понимал смысл сказанного. Пассажир, видя состояние своего подчинённого, несильно ткнул того кулаком в челюсть. Тот дёрнулся, в недавно обречённо-отстранённом взгляде промелькнула обида, а за ней пришло и полное осознание всего того, что вокруг него происходит. По крайней мере, Минька, ставший невольным свидетелем этого терапевтического действа, именно так воспринял всё происходящее.
Немое кино, о приведении в нормальное состояние молодого бойца, вызвавшее злой смешок у Манула, осталось без продолжения. Колонны пришли в движение. Техника медленно, с короткими остановками пробиралась к опасному пустырю, к тому, по которому ей предстояло прорываться к своим. Так что, все гвардейцы, без исключения, смотрели вперёд и прислушивались, не началась ли стрельба. Послышались плоские шутки, но на них никто не реагировал, включая и самих, изрядно нервничающих юмористов. Им предстояло участвовать в авантюре, где от их действий ничего не зависело. Но и в случае удачи, приз был чрезвычайно высок - жизнь.
Последние метры до лесопосадки, служившей естественным укрытием от наблюдателей противника, вызывали волну небывалого возбуждения. Люди улюлюкали, кричали банальные речёвки, или посылали проклятья на голову врага, горланя во всю мощь своих голосовых связок. Но были и те, кто не в силах скрыть волну навалившегося на них страха, не нашёл ничего лучшего чем, хватался за что ни будь, и держаться мёртвой хваткой, лишь бы во время бешеной 'скачки‟ по пустырям, не свалиться с брони. Такие совершенно не реагировали на любые действия своих сослуживцев - в лучшем случае демонстрировали неестественную, вымученную улыбку.
Но вот достигнуто огромное, открытое всем ветрам пространство, двигатели натужно взвыли, и машины понеслись вперёд. Та техника, что была на гусеничном ходу, и чьи механики-водители не боялись застрять на ухабах и впадинах, медленно рассредоточивались по пустырю. Колёсные машины наоборот, продолжили движение по разбитой, извивающейся как змея грунтовке. Пока что всё было спокойно, так что Минька, опасливо поглядывающий на далёкую полосу деревьев, начал надеяться на то, что ему всё же удастся проскочить весь опасный участок, так и не подвергнувшись обстрелу.
Мечты, надежды, в нашей жизни, они имеют одно зловредное свойство - не всегда сбываются. Вначале, в воздухе замелькали росчерки трассирующих пуль, они пролетали мимо машин плотными роями, собирая свою кровавую жатву. Можно сказать, что в какой-то степени повезло Манулу, рядом с ним ударила пуля, чиркнув по наклонной броне башни, ушла рикошетом вверх, и впившись своим небольшим осколочком в кисть Богдана. Он почувствовал, как его руку что-то обожгло, отдёрнул её и затряс. А башнер, тем временем повернул башенку, и начал вести по лесопосадке заградительный огонь. К этому действию присоединился и часть сидящего на броне десанта.
Продолжателем этого действа, стала артиллерия. Было неизвестно, кто стрелял, расчёт полевых пушек, или танкисты. Но, то тут, то там, стали подыматься земляные фонтаны первых взрывов. Да и выучка сидящих в засаде бойцов, была на высоком уровне. Во многих местах пустыря, стали фиксироваться прямые попадания по технике. Тяжёлый снаряд, разнёс идущую в стороне легкобронированную машину. Минька видел, как взрывом разворотило её корпус и всё что находилось на броне, закреплённые вещи и десант, кувыркаясь полетели в разные стороны. Всё происходило именно так, или то, что было мельком увидено, дополнилось фантазией возбуждённого мозга. Но полностью сосредотачиваться на созерцании этого ужаса было некогда, то тут, то там, рвались снаряды, грохотало, и смерть хватала своими костлявыми руками всё новые, и новые жизни. Вот опрокинулся, заскользил по дороге и вскоре замерев, запылал бензовоз. Затем, взрывом опрокинуло легковую машину-внедорожник, впрочем, Минька видел не всё из того, что происходило вокруг него. Он, помимо своей воли смотрел на вражеские позиции, и только временами отрывал от них свой взгляд. А что ему ещё было делать, на ходу и при неимоверной тряске, его снайперская винтовка была бессмысленным балластом - невозможно прицелиться или вести автоматический огонь. А другого оружия, кроме пистолета, у снайпера не было.