Мало этого, говоры Великого московского княжества в связи со сложившейся историей стали главенствующими в создававшемся русском государстве. Именно на их основе возникал и письменный язык художественной литературы. На нем творили позднее такие деятели, как Новиков, Радищев, Державин, Карамзин и, наконец, Пушкин. Возможно поэтому «язык Москвы» стал ведущим. Диалектные явления местных систем постоянно испытывали его влияние. Да и общерусские тенденции преобразования вокализма были свойственны всем русским диалектам. Поэтому в них, если не было перехода [е] > [ʼо] перед твердыми согласными или он задержался, стали происходить процессы «монофтонгизации дифтонгов» на месте фонем ⟨ѣ⟩ и ⟨е⟩, описанные Л. Л. Касаткиным.
Можно думать, что после XV в. в говорах центральной диалектной зоны, следовательно, и в Москве, фонемы, обозначаемой на письме буквой ѣ, уже не было. Причиной утраты ѣ как фонемы была перестройка в этих говорах всей фонологической системы гласных, в результате чего возникла пятифонемная система, ликвидирующая фонематическую зависимость гласного от последующей твердости—мягкости соседних согласных: под ударением (т. е. в сильной позиции) фонема оставалась неизменной перед t и tʼ. Новая фонологическая система отличалась не только количественно (пять фонем вместо шести или семи), но меняла отношения между гласными и согласными, ставя на первый план в сильной позиции основное значение гласной, т. е. одну фонему, независимо от ее консонантного окружения.
Памятники письменности на территории центра, свидетельствующие о наличии гласной ѣ до XVII в., требуют специального исследования для установления особенностей в традиции письма и оформления ее орфографии. Тем более, что причины для сохранения ѣ на письме заложены в основе русского правописания, где [ʼо] не обозначается отдельной буквой.
Литература
Аванесов Р. И. Об одной фонетико-морфологической особенности северновеликорусских говоров // Доклады и сообщения филологии, фак-та, 1947. №2.
Акты русского государства 1505—1526 гг. М. 1975.
Алексеев Д. И. Об одной фонетической особенности владимирско-поволжских говоров // Ученые записки Куйбышевского пед. ин-та. 1954. Вып. 12.
Васеко Е. Ф. Фонологическая система Московского говора первой половины XVI в. по памятникам деловой письменности. Автореферат. Московский университет, 1973.
Васильев Л. Л. К истории звука ѣ в Московском говоре XIV—XVII вв. // Известия ОРЯС. Т. 10, кн. 2. 1905.
Васильев Л. Л. Несколько данных для определения звукового качества буквы ѣ (сравнительно с буквой е в памятниках XVII в., употребляющих эти буквы в слоге под ударением по древнему при замене в слоге без ударения буквы ѣ буквой е) // Известия ОРЯС. Т. 15, кн. 3. 1910.
Виноградов В. В. Исследования в области фонетики северно-русского наречия. Вып. I. // Очерки по истории звука ѣ в северно-русском наречии. Известия ОРЯС. Т. XXIV, кн. 1 и 2. Пг. 1923.
Высотский С. С. Звук речи в контексте // Диалектологические исследования по русскому языку. М. 1977.
Горшкова К. В. Очерки исторической диалектологии Северной Руси (по данным исторической фонологии). Московский университет. 1968.
Диалектологический атлас русского языка. Т. 1. М. 1986.
Дурново Н. Н., Соколов Н. Н., Ушаков Д. Н. Опыт диалектологической карты русского языка в Европе с приложением очерка русской диалектологии // Труды Московской диалектологической комиссии. Вып. 5. 1915.
Захарова К. Ф. К вопросу о ёканье // Диалектология и лингвогеография русского языка. М. 1981.
Захарова К.Ф. Об основе умеренного яканья в восточных среднерусских говорах // Диалектология русского языка. М. 1985.
Захарова К. Ф., Орлова В. Г. Диалектное членение русского языка. Просвещение. М. 1970.
Касаткин Л. Л. Утрата ⟨ѣ⟩ в связи с процессом монофтонгизации дифтонгов в русском языке // Современные русские говоры. М. 1991.
Князввская О. А. К истории московского говора // Ученые записки МГПИ им. В. П. Потемкина. Т. XLII. 1957.