— Подожди, я ничего не понимаю, — сказал Завадский, пробежав глазами отчет. — Инсулин — это же для диабетиков.
— Да, — ответил Фролов, усевшись на стул и закинув ногу на ногу. — В шприце, который вы изъяли у подозреваемого, найдены следы инсулина. А в крови жертвы обнаружен избыток инсулина, который вызвал гипогликемию, или, проще говоря, резкое падение содержания глюкозы.
— И что, от этого умирают? — недоверчиво спросил Завадский.
— Бывает. Это называется гипогликемическая кома. Если вовремя не оказать помощь, человек может… — Фролов сложил руки на груди крестом. — Но на беду у нашего покойника обнаружилась редкая и очень сильная аллергия на инсулин, и в результате — анафилактический шок. Укол был сделан в шею, инсулин сразу попал в артерию, а оттуда в мозг. Шок усилил кому, кома усилила шок. Он умер почти мгновенно. Спасти его было практически невозможно. Только если бы рядом в ту минуту оказались опытные медики с набором необходимых препаратов. Короче, у Мардасова не было шансов… Ну, не слышу оваций, слов бесконечной благодарности. Хотя… от кого я этого жду? Ладно, Саныч, будут вопросы, заходи, — сказал Фролов, вставая. — И кстати, ты мне бутылку должен.
— За что это? — вскинулся Завадский.
— За оперативность, — улыбнувшись, ответил Фролов и вышел из кабинета.
— «За оперативность», — проворчал Завадский. — Ладно бы за два часа сделал — два дня возился!
— Сан Саныч, ноу него же там завал, я сам видел, — вступился за криминалиста Чайкин.
— Завал? — взревел Завадский. — Так пусть лучше работает и не допускает завалов… А вы тут что еще делаете? — Он повернулся к Романовой, про которую на время забыл.
— А я уже ухожу, — ответила Екатерина Андреевна и, одарив его своей фирменной улыбкой, выпорхнула из кабинета.
— Я провожу, — сказал Чайкин и вышел следом.
— Ну и что ты обо всем этом думаешь, — спросила его Екатерина Андреевна уже на улице.
— Не знаю, — признался Чайкин. — Ничего пока не понимаю.
— Вот и я не понимаю. Если бы Фрайман хотел убить Мардасова, выбрал бы какой-нибудь другой, более надежный способ — вколол бы ему яд или кислоту.
— Какая ты жестокая, теть Кать! — съязвил Чайкин.
— Я не жестокая, я рациональная. Это же глупость — вкалывать человеку инсулин! Я очень сомневаюсь, что Фрайман настолько все просчитал, что даже изучил медицинскую карту Мардасова и узнал, что у того аллергия на инсулин.
— Ну, значит, случайность, — предположил Чайкин.
— Случайно шприц с инсулином может оказаться под рукой только у диабетика.
— М-да, резонно. Черт! Прямо ералаш какой-то!
— Андрей, сколько раз я тебя просила не чертыхаться, выбирай более подходящие слова для выражения своих эмоций.
— Теть Кать, честно говоря, если я произнесу такое слово, у тебя уши в трубочку свернутся.
— И кого я воспитала! — со вздохом произнесла Екатерина Андреевна и зашагала прочь.
— Что же это получается? — задумчиво проговорил Чайкин, вернувшись в кабинет. — Если у Фраймана нет диабета, то откуда у него шприц с инсулином?
— Купил, — буркнул Завадский.
— А так разве можно? Без рецепта?
— Ну ты, Чайкин, даешь! Инсулин — это ж тебе не морфин или этот, как его… димедрол. Пошел да купил. А может, взял у кого-то из родственников или знакомых.
— Значит, нужно выяснить, не болеет ли кто из окружения Фраймана сахарным диабетом?
— Молодец! Правильно мыслишь. Вот ты этим и займешься.
— Понял. Вот только…
— Что еще?
— Меня один вопрос мучает.
— Ох, Чайкин, если бы ты знал, сколько вопросов мучают меня! А тебя только один.
— Нет, правда, Сан Саныч. Если Фрайман решил убить Мардасова, почему выбрал такой странный способ — укол инсулином? Почему не… яд какой-нибудь или кислоту, чтобы наверняка?
— Возможно, чтобы запутать следы… Я сам сижу и голову ломаю. Ведь получается, что Фрайман должен был знать, что у Мардасова будет такая реакция на инсулин, иначе все вообще теряет смысл. Но как он мог это узнать?
— Из медицинской карты?
— Сомневаюсь. Во-первых, вряд ли что-то подобное вообще могло быть в карте, а во-вторых, как бы он получил к ней доступ?
— Может, подкупил кого-нибудь? — предположил Чайкин.
— Может быть. Или получил информацию от того, кто это знал.
— От жены Мардасова! — воскликнул Чайкин.
— Да, — со вздохом произнес Завадский. — Тогда получается, что твоя тетя… права, будь она неладна. Фрайман был в сговоре с Чеховой.
— А теперь покрывает ее. Все сходится, Сан Саныч!