Чайкин от неожиданности едва не выронил ее. Потом посмотрел на Марину и, не решаясь копаться в чужих вещах, передал сумку хозяйке.
— Вот, — сказала Марина, протягивая Завадскому беленький смартфон с игрушечным мышонком на цепочке.
Судебное заседание длилось недолго. Марину признали виновной в причинении смерти по неосторожности. Учитывая все обстоятельства дела, суд назначил ей наказание в виде исправительных работ сроком на два года с отбыванием по месту ее старой работы — на старо-оскольской кондитерской фабрике. Благодаря предоставленной видеозаписи вновь было открыто дело об убийстве Веры Столяровой и наконец-то расставлены все точки над «i», а следователь Скала получила благодарность от начальства.
До вокзала Марину провожали большой компанией: Екатерина Андреевна, Чайкин, Завадский, Фрайман с женой, Полина Скала и примкнувшая к ним Лариса Ивановна Горбачева, озаботившаяся судьбой девушки из Старого Оскола, поскольку сама была родом с Бел город шины.
Посадив Марину в поезд, все вышли на привокзальную площадь и стали прощаться.
— Теть Кать, я задержусь еще немного, — сказал, почему-то смущаясь, Чайкин. — У меня дела.
— Конечно, Андрюша, дела — прежде всего! — улыбнувшись, ответила Екатерина Андреевна, искоса поглядывая на симпатичную девушку по фамилии Скала.
Возле них остановился белый «Мерседес», задняя дверь призывно распахнулась.
— Да, у меня тоже дела, — спохватился Завадский.
— Капитан! — промурлыкала Лариса Ивановна. — Вы забыли?
— О чем?
— Вы должны мне ужин.
— Но…
— Никаких «но»! — властным голосом объявила Горбачева, заталкивая Завадского в «Мерседес».
— А мы — в метро, — сказала Ольга Моисеевна Фрайман. — До свидания, Екатерина Андреевна. Еще раз спасибо вам за все!
— Не за что! — улыбнувшись, ответила Екатерина Андреевна. — Всего хорошего!
Она подала руку Ивану Абрамовичу, и он, поклонившись, поцеловал ее. Ольга Моисеевна незаметно дернула его за рукав, и счастливая пара удалилась в сторону станции метро «Курская».
— Ну вот и славненько! — сказала Екатерина Андреевна. — Наконец-то побуду одна. Какой прекрасный вечер!
Она вышла на Садовое кольцо. Уличные фонари кланялись ей, освещая путь теплым светом. Мимо проносились улыбающиеся яркими фарами автомобили. Навстречу спешили счастливые люди, возвращающиеся с работы. Кто-то с сумками, полными продуктов, кто-то с букетом цветов.
«Вот так всегда! — подумала Екатерина Андреевна. — У всех кто-то есть, только я, как обычно, встречаю вечер в одиночестве».
В кармане плаща завибрировал телефон. На экране высветилась надпись «Неизвестный».
— Алло! — осторожно проговорила в трубку Романова.
— Добрый вечер, Екатерина Андреевна!
— Артур Янович? — удивилась она. — Какими судьбами?
— Да вот подумал, вам, наверное, грустно брести в такое время по улице в одиночку.
Екатерина Андреевна огляделась по сторонам.
— Да и похолодало к вечеру. Холодно, поди, в таком плаще?
— Артур Янович! Опять эти ваши штучки!
Романова задрала голову и увидела на столбе камеру видеонаблюдения.
— Как вам не стыдно! — она погрозила камере кулаком.
— Ну-ну! Екатерина Андреевна, голубушка, вам это не идет.
— Вы злоупотребляете служебным положением.
— Только в исключительных случаях.
— И вообще, прекратите меня компрометировать!
— Что вы, что вы! И в мыслях не было.
— Вам уже лет пятнадцать как положено на пенсии быть, а вы все в игрушки играете.
— В нашем деле пенсия — неслыханная роскошь. Вам ведь тоже на месте не сидится?
— Я, между прочим, собираюсь вернуться в университет. Меня уже год ректор уговаривает кафедру взять. Так вот!
— Ах, как вы сейчас очаровательно дернули головкой! — Артур Янович!
— Простите, не удержался. И все же, что, если я предложу вам провести сегодняшний вечер в компании одного пожилого… джентльмена?
— Выражайтесь яснее, — кокетливо взглянув на камеру видеонаблюдения, сказала Екатерина Андреевна.
— Разрешите пригласить вас на ужин.
— Хм, надо подумать. У меня вообще-то были планы… Но я полагаю, что могу выкроить немного времени.
— Буду вам очень признателен. Впереди, шагах в ста, вы найдете очень милый ресторанчик. У окна забронирован столик. На имя, которое вы носили в мае семьдесят девятого в Касабланке. Ориентир — букет из белых роз.
— Полагаю, из тринадцати?
— Как всегда.