При словах «отбросить копьгга» Завадский и Чайкин переглянулись.
— А вы считаете, что Фрайман не мог? — спросил Завадский.
— Я вас умоляю! Вы же видели Ваню… Ивана Абрамовича.
— Ну, внешность бывает обманчивой.
— Я знаю его сто лет. Они с Мардасовым все жизнь работают вместе… работали. Фрайман даже комара убить не может — просто смахнет, если тот присосется. А уж если случайно прихлопнет, так прощенья просить будет. Нет! Не верю.
— М-м-м, позвольте еще один вопрос. Вы знали о связи вашего мужа с женой Фраймана?
— О какой еще связи?
— Об интимной, — вставил Чайкин, чем заслужил неодобрительный взгляд Завадского.
— Вы что, смеетесь? Мардасов и Леля?
— У нас имеются сведения… — не обращая внимания на протестующий жест Завадского, продолжил Чайкин.
— Небось от этих его работничков? Абсурд! Поменьше верьте сплетням этих безмозглых куриц.
— Скажите, — попытался увести разговор в сторону Завадский, — а могу вашего мужа быть конфликт с Фрайманом из-за разногласий по работе?
— И почему, говоря о муже, вы сказали: «отбросил копыта»? — зачем-то встрял Чайкин.
— Потому что козел! И вообще, по какому праву вы мне тут учиняете допрос, да еще в отсутствие моего адвоката? Я подам на вас жалобу в прокуратуру. — Чехова резко поднялась с кресла, лицо ее побагровело, глаза сузились и вспыхнули, казалось, еще мгновение — и из них вырвутся молнии. — Убирайтесь!
Завадский попытался так же резко встать, но кресло было слишком глубокое и мягкое, к тому же он поскользнулся на гладком паркете и неуклюже плюхнулся обратно. Снова попытался встать и снова едва не упал, но успел схватиться за рукав уже повернувшего к выходу Чайкина.
— Сумасшедшая какая-то, — резюмировал Чайкин, едва за ними захлопнулась дверь.
— Ты какого хрена полез со своими дурацкими вопросами? — прошипел Завадский.
— Так я же хотел как лучше…
— «Как лучше»… Неужели не видел, как она напряглась, когда о жене Фраймана заговорили? Ее эта тема раздражает, надо было сразу закрыть ее.
— Я как-то не подумал.
— Очень плохо, что не подумал, — буркнул Завадский, нажимая на кнопку вызова лифта. — По твоей милости нас выставили, как… как не знаю кого. И чего мы в результате добились?
— Сумасшедшая какая-то, — повторил Чайкин.
— Ладно, надо будет потщательнее проработать эту сумасшедшую. Что-то не нравится мне она.
— И про мужа покойного как-то странно говорит.
Дзынь-дзынь! Двери лифта распахнулись, и они вошли внутрь. Дзынь-дзынь! Лифт резко пошел вниз, даже уши слегка заложило.
— Ну, это еще ничего не доказывает, — сказал Завадский. — Мало ли какие у нее были отношения с мужем-кобелем.
Мелодичный звонок сообщил, что они доехали до первого этажа, двери открылись.
— Козлом, — сказал Чайкин, выходя из лифта.
— Что?
— Она сказала, что он — козел.
— Блин, Чайкин! Ну какая разница! — раздраженно воскликнул Завадский, открывая скрипучую дверь «Лады». — Кобель, козел… Суть одна. Но в его отношения с женой Фраймана она не верит, говорит, что это нонсенс.
— Вы хотели сказать «абсурд»?
Чайкин сел в машину и слишком усердно хлопнул дверью, чем заставил Завадского скривиться, словно у него внезапно заболел зуб.
— Ну, абсурд… — Завадский запустил двигатель и направил автомобиль к выезду с территории жилого комплекса. — Ты что сегодня к словам придираешься, а? В тебе словно проснулась твоя неугомонная тетя.
— Двоюродная ба…
— Чайкин, заткнись!
Дальше они ехали молча, и, только когда уже подъезжали к отделу, Чайкин спросил:
— Но ведь если Чехова не верит, будто у Мардасова был роман с женой Фраймана, это не значит, что этого не было? К тому же он мог изменить ей с кем-то другим.
— Молодец! — с издевательской интонацией воскликнул Завадский. — Догадался.
Возле отдела он притормозил, не заезжая во двор, и приказал:
— Вылезай!
— А вы? — удивился Чайкин.
— Съезжу к Мардасову в офис.
— А мне что делать?
— Отчет пиши.
— Но, Сан Саныч…
— Вылезай, говорю.
Чайкин нехотя открыл дверь.
— А можно я все-таки с вами? — с надеждой спросил он.
— Нет, — отрезал Завадский. — Приеду — проверю отчет. И заодно загляни в архив: нет ли там чего на покойного Мардасова.
И Завадский снова рванул с места так, что колеса несколько раз прокрутились на месте, обдав Чайкина облаком серой пыли.
— «Отчет, отчет», — ворчал Чайкин, заходя в отдел и даже не отвечая на приветствие коллег.