— Какое сравнение… Вы, должно быть, очень смелы… Вероятно, так же, как и я, потому что я на вашем месте тоже бы не боялась…
«Ого!» — подумал Андрюшка и с восторгом поглядел на свою собеседницу, а она продолжала:
— Я даже завидую вам, что у вас есть препятствие, есть борьба, есть даже маленькая опасность… А моя жизнь течет так противно тихо и ровно, что я просто задыхаюсь от скуки.
— О! — отвечал Андрюшка. — Бури хороши только издали или на картине, тогда они и красивы и величественны, но, когда вы столкнетесь с ними лицом к лицу, они потеряют всю свою прелесть.
— Как для кого!.. — задумчиво ответила Елена Николаевна.
И вдруг все трое замолчали. Старик перевернул какой-то лист счетов на столе, Андрюшка стал поворачивать в руках шляпу, а 1 Елена Николаевна взглянула куда-то в окно, где кипела шумная петербургская жизнь с ее трескотней и звонками омнибусов..
— Я, — продолжала Елена Николаевна, — не понимаю жизни без борьбы, от жизни надо выхватить все возможное, чтобы потом не пожалеть ни о молодости, ни о всем пережитом.
Андрюшка искоса, но пытливо взглянул на говорившую.
— Вы, кажется, удивляетесь? — спросила она. — Вы, может быть, делая предложение, думаете видеть во мне хорошую жену в том случае, если я вам со своею рукой отдам и сердце… Вы ошибаетесь! Предупреждаю вас, я очень правдивый человек… Я, коротко говоря, вовсе даже не способна для семейной жизни.
Старик сделал нетерпеливый жест и хотел возразить что-то, но она перебила его:
— Молчите, батюшка! Вы знаете, что, когда я говорю серьезно то, что думаю, я не люблю, чтобы мне возражали.
Глаза ее заблестели и сделались так же мрачны, как у Андрюшки. Оба они даже стали немного похожи в эту минуту.
— Не будь вы графом, — продолжала она, обращаясь к Андрюшке, — то я бы ни за что не вышла за вас замуж, хотя… хотя…
Она встряхнула головой, вскинула руку, из-под которой белой полоской блеснули ее оскаленные зубы.
— Хотя любить вас я бы могла… а теперь мне необходим ваш титул, но ранее мне хочется полюбить вас, понимаете, полюбить!..
«Мне она чертовски начинает нравиться!» — подумал Андрюшка и с нескрываемым восторгом опять в упор поглядел на свою собеседницу. Эти оскаленные зубы, блестевшие из-под руки, в особенности нравились ему. Она ответила на его длинный страстный взор вызывающей улыбкой и вдруг, встав, сказала:
— Ну, жених, хотите, я покажу вам комнату вашей невесты… Так, запросто, по-дружески. Кстати, батюшке заниматься нужно делами, через час к нему придут его приказчики…
Андрюшка встал и вопросительно поглядел на старика, но тот только вздохнул и переложил полы халата.
Через несколько минут Елена Николаевна и Андрюшка сидели в будуаре. Он буквально задыхался в его душистой атмосфере, а она, видя его все более возрастающее беспокойство, хохотала и потешалась над ним всеми способами.
С этого дня Андрюшка в качестве жениха стал посещать Терентьевых ежедневно, и так — в течение нескольких дней.
Елена Николаевна, очевидно, поощряла частые свидания, и вообще между женихом и невестой вспыхнула настоящая любовь.
В особенности дивился новизне своих ощущений Андрюшка.
За последние дни он сделался мрачен и все спрашивал себя, что с ним случилось такое. Неужели это первая любовь со всеми ее атрибутами? Неужели и в его душу могло запасть это сентиментальное чувство?
Он силился самому себе давать уклончивые ответы на эти вопросы, но правда брала верх, и он с ужасом стал сознавать, что действительно безумно влюблен. Страшные ощущения перемешались в душе молодого преступника. Весь трепеща, он шел в дом невесты и тут, в тишине ее роскошного будуара, робел, как школьник, первый раз севший на ученическую скамью.
Елена потешалась над ним, но, сама того не замечая, все дальше и дальше переходила за грань своей навеянной холодности.
Дошло до того, что сама стала торопить со свадьбой, и она была назначена наконец на послезавтра.
Накануне в обычный час пришел к ней-Андрюшка.
Она встретила его, лежа на кушетке, в ярко-пунцовом шелковом платье, которое так поразительно оттеняло ее яркую красоту и гармонировало с черной тучей блестящих волос, охваченной в несколько рядов нитями жемчуга.
При виде ее в этом наряде Андрюшка остолбенел от восторга и изумления. Потом, весь дрожа от какого-то едва сдерживаемого порыва, медленно подошел к кушетке, стал на колени и, трепещущей рукой тихо дотронувшись до ее руки, прошептал:
— Царица моя, как вы хороши!
Елена улыбнулась.