А те, в ком ещё уцелел стержень, позволивший когда-то предкам вывести нацию к звёздам и освоить десятки планет, научились ценить совсем другие качества.
Кроме Аркадия в кубрике никого нет. Тихонько бормочет где-то в недрах капсулы жизнеобеспечения неизвестный агрегат, что-то булькает, что-то попискивает. Подмигивают, отражаясь в матово-белых переборках отсека, огоньки вынесенного пульта управления. Не дают гардемарину сосредоточиться на боли, медленно разгрызающей ноги. Можно включить музыку, посмотреть фильм, развлекательный или учебный. Поиграть в игры – вся переборка напротив превратится в большой экран. Только ничего не хочется. Лобачевский часами тупо пялится в потолок. Однотонно и механически отвечает на вопросы врачей и совершенно не реагирует на провоцирующие действия среднего и младшего медперсонала. А ведь главврач посылал самых молодых и красивых.
То, что он любуется игрой цветов в реакторном отсеке корабля, Аркадий не рассказывает никому. Не то чтобы парень боялся прослыть лжецом. Гораздо опаснее для его будущего, если врачи рассказу поверят. Становиться лабораторной крысой высоколобых ему никак нельзя – семейная традиция велит мужчинам рода Лобачевских вести космические корабли от звезды к звезде, от планеты к планете. Менять традицию Аркадий не собирается.
В проёме распахнувшейся двери материализуется фигурка в стерильной салатовой накидке. Подходит, устраивается на откинувшееся сиденье, берёт за руку. Дёрнув головой, отправляет за спину каштановые косички.
– Привет.
– Привет.
– Я пришла.
– Да. Спасибо.
– Они говорят, ты теперь можешь купить себе астероид…
– Дурачьё.
– Да.
Военврач первого ранга, оторвавшись от лицезрения ползущих по экрану поверх изображения данных, поворачивается к дежурной медсестре.
– Передайте курсовому командиру, что эта девочка должна навещать раненого не реже одного раза в сутки. По корабельному времени.
Часом позже на обзорной палубе
военного транспорта «Якут»
– Михаил Александрович, всё-таки почему гардемаринов старших курсов в качестве наказания отправляют «на галеры»? Они у вас чуть ли не половину учебного времени проводят в кабинах проходческих комплексов. Первый несчастный случай уже есть, и можете быть уверены – остальные последуют, и в самом скором времени!
Доктор разгорячен, уверен в своей правоте и готов её отстаивать перед любым начальством.
– Эти мальчишки и девчонки – залог будущего нашей колонии. Впрочем, не будем врать самим себе – будущего нашей страны. А вы их просто гробите под землёй!
Капитан первого ранга Китицын, знаменитый морской волк, волею судеб оказавшийся начальником Морского корпуса, кивает, выслушивая эмоциональную речь своего главного эскулапа.
– Видите ли, Оскар Давыдович… впрочем, вы не можете видеть, точка зрения не позволяет. Маловат обзор, фигурально выражаясь.
Кап-раз покашливает в кулак, прочищая горло.
– У этих мальчиков и девочек, как вы выразились, есть одна общая проблема. Из-за гражданской войны они оказались лишены большей части практических занятий. Пять лет теории, разбавленной вахтами у вспомогательных механизмов, не способны заменить реальной практики пилотирования. И тренажёры не панацея, даже самые-самые, которых нам, кстати, брать неоткуда. Гардемаринам нужны моторные навыки, умноженные на реальные ощущения полёта. Они должны шкурой корабль чувствовать, от носа до кормы, каждую деталь, как собственный организм!
Тщательно ухоженный ирокез на голове доктора вызывающе топорщится:
– И чем же может помочь это круглосуточное ковыряние скал? Комбайн вместо истребителя… не понимаю! Вы бы ещё кайло им давали!
– Приобретением проходческих комплексов на Бисурате занимался я. Лично. И настоял на выборе именно агрегатов производства концерна Босх-Сименс дзю Сяова. Хотя у французов можно было найти модели дешевле и новее. Дело в том, что джойстики управления малыми космическими кораблями имперское министерство космического машиностроения содрало именно у них. Между прочим, ионные газовые горелки проходческого комплекса от маневровых двигателей наших кораблей отличаются только размером. Гардемарины получают необходимые в космосе навыки, даже не замечая того, что учатся. А наша колония – для страны мы слишком малы, Оскар Давыдович, – получает растущую базу технического обслуживания флота и экономит трудовые ресурсы. Впрочем, мы отвлеклись.
Снисходительная улыбка сползает с лица каперанга.