Капитан Лорье быстро поднялся по лестнице и стал искать комнату номер тринадцать. Было уже около восьми часов. Чтобы разглядеть номера на дверях, приходилось зажигать спички. При свете третьей спички он увидал цифру «13», и, кинув взгляд на часы, убедился, что до восьми часов осталось ровно пол минуты. Он бросил спичку на пол, и, видя что она еще не погасла, наступил на нее ногой. Затем он толкнул дверь и вошел в комнату номер тринадцать.
Он очутился в большой старинной спальне. Окна были раскрыты, и луна, поднявшаяся довольно высоко, озаряла комнату. Кроме зловещего числа тринадцать, да, пожалуй, суровой, старомодной мебели, комната не являла ничего такого, что могло бы испугать. Правда, углы, куда не мог проникнуть взор, тонули в тени, и он помнил, что некогда в этой самой комнате нашли труп человека, загадочным образом вытянутый. Но в тенях не было ничего страшного или неестественного, а убитого ученого давно унесли и похоронили. Но здесь, как сейчас же заметил капитан Лорье, легко было схватить смертельную простуду, если побыть достаточное время. Сырость была такая, что ее можно было, кажется, осязать руками. Вдруг внимание его привлек чугунный радиатор отопления почти на уровне пола, совершенно поломанный.
— У Деляроза был в распоряжении целый день, и он мог хоть печку протопить! — подумал он.
Повернувшись к окну, он взглянул на часы. Прошло уже пять минут назначенного срока, и он улыбнулся при мысли, что выиграл уже половину десяти тысяч франков, и что до сих пор еще не сделано ничего, чтобы испугать его.
Но в тот самый момент, как он подумал о печке, до его слуха донесся целый ряд загадочных звуков, которые исходили из подвала дома и как рупором передавались по трубам водяного отопления. Кто-то тер и царапал трубы по всей их длине. Стенки труб скрипели и трещали. Через минуту ему казалось, что все эти разнообразные звуки концентрируются в трубе, ведущей в ту самую комнату, где он находился. Капитан Лорье вскоре убедился, что нечто живое и тяжелое пробирается наверх из подвала дома.
«Эти самые звуки слышал и ученый незадолго до своей смерти, — подумал Лорье. — Или должен был слышать, если бы не спал — предполагая, что он спал»…
Ему было приятно, что его теория насчет этого убийства сейчас будет проверена и продемонстрирована, и он ни в малейшей степени не удивился и не встревожился, когда в проломанной отдушине показалась плоская тупорылая голова с агатовыми глазами, и огромное туловище гигантского удава начало вползать в комнату.
Змея вползала отвратительно-медленно, воровато, зловеще.
Капитан Лорье взглянул на часы. До десяти минут девятого оставалось ровно две минуты, и уже двенадцать футов длины чудовищного констриктора влилось в комнату.
Голова удава, приподнятая почти на фут от пола, медленно колыхалась из стороны в сторону, а Глаза его, тусклые, немигающие, отвратительные, были неподвижны.
Капитан Лорье с интересом наблюдал гостью. Ему приходилось видеть змей в лесах и пустынях, но никогда он не думал, чтобы змея могла жить в заброшенном центральном отоплении и вдавиться в такое узкое отверстие. Он знал, однако, что голод и гнев могут привести в ярость и сделать молниеносно — подвижным даже огромного и полусонного удава, и когда в трубе оставалась еще футов двенадцать змеиного туловища, он выхватил револьвер, наклонился вперед, приставил стальное дуло оружия к холодной морде чудовища, выстрелил и мгновенно подался назад. Змея умерла очень спокойно для змеи. Голова ее, страшно разможженная, заметалась, судорога волнами и струйками побежали по телу, и через минуту она была совершенно или почти неподвижна.
Капитан Лорье сунул револьвер в карман и посмотрел на часы.
— Теперь Делярозу трудно испробовать что-нибудь другое, — подумал он, — срок уже истекает… А я все еще не испытал чувства страха!
В этот момент где-то у изголовья кровати раздался звонок телефона. Капитан Лорье перешагнул через убитую змею, нашел телефон, и приложил трубку к уху.