В соседней комнате Людовик провел рукою по влажному лбу.
— Боже мой, приятель, — пробормотал он, — ведь это ловко придумано.
— Конечно ловко, — пробормотал Тристан, — но вам нечего бояться. Я свисну стражу, — и он сделал шаг по направлению к окну.
— Нет, нет, — схватив его нервно за рукав, зашептал Людовик, — нет еще; дослушаем до конца.
Тристан посмотрел на него с удивлением.
— Как вам будет угодно, — ответил он; — но так было бы лучше.
Король покачал головой и снова приложил глаз к отверстию в стене.
— Чорт меня возьми! — воскликнул в это время де-Лотрек, так это и будет сделано.
Сен-Врей поклонился.
— В таком случае, решено; а теперь назначим день. Дайте мне два дня сроку и наша армия будет готова для стремительной атаки Парижа. Сегодня вторник; пусть это свершится в четверг, как можно позднее. Когда дело будет сделано, распространите весть в народе; она быстро разнесется.
— А как вы об этом узнаете? — спросил де Лотрек. — Должны же мы каким-либо способом уведомить вас.
Сен-Врей подумал некоторое время. — Вы сигнализуете мне от северных ворот, — сказал он, наконец. — Сигналом будет… — Он внезапно смолк и стал прислушиваться — колокол вызванивал часы. — Силы небесные? уже одиннадцать часов! — воскликнул он. — Нам необходимо итти; мы решим относительно сигнала по пути к воротам. Вы, конечно, проводите нас?
Де-Лотрек поклонился и встал; остальные последовали его примеру; все быстро вышли из комнаты.
Людовик порывисто повернулся к Тристану.
— Свисти! — прошипел он, и Тристан направился к окну. Но девушка схватила его за плащ.
— Стойте, стойте, — зашептала она, — есть лучший способ.
Король посмотрел на нее с удивлением. — Лучший способ, — сказал он раздраженным тоном, — какой это способ?
— Вот, какой, — ответила она и принялась быстро сообщать план, который вызвал румянец на щеках Людовика и заставил засверкать его глаза.
— Чорт возьми! — проговорил он, когда она кончила. — Вам следовало бы родиться мужчиной, мадемуазель; вот это называется планом!
Лицо Тристана сияло восхищением. — Это великолепно, — согласился он; но… но это опасно.
Людовик тихо рассмеялся.
— Ну вот! тут нет никакой опасности, — сказал он. — Ты можешь находиться поблизости с дюжиной телохранителей. Я не боюсь, поэтому и тебе нечего бояться. И подумай только, какие это будет иметь последствия, — это почти смертельный удар для Лиги. Клянусь честью! посмеемся же мы над моим добрым кузеном Шаролуа.
Девушка направилась к двери, вышла на площадку лестницы и заглянула через перила. Пока она там стояла, дверь, ведущая на улицу, захлопнулась и голос слуги тихо произнес:
— Они ушли, миледи.
Тогда король с своим спутником тоже вышли на лестницу.
Слуга открыл дверь. Девушка с тревогой смотрела на Людовика.
— Сир, — начала она дрожащим голосом, Людовик засмеялся.
— Не беспокойтесь, мадемуазель, вы получите вашего возлюбленного. Ваши вести стоят вдвое больше его особы. Позаботься об этом, Тристан, а теперь позвольте мне поблагодарить вас, — и привлекши девушку к себе — король, отличавшийся всегда галантностью, — слегка коснулся губами ее щеки. — Прощайте, мадемуазель, — сказал он и, весело улыбаясь, оба посетителя вышли на улицу, где их сейчас же поглотила ночная тьма.
Как и большинство французской знати, граф де-Лотрек уже давно был недоволен презрительным отношением Людовика к дворянам. Теперь двор далеко не походил на то, чем он был в царствование отца Людовика. Взойдя на престол, Людовик уволил министров своего отца, распустил всех занимавших придворные должности и, пренебрегая людьми высокого происхождения, заменил их другими, из низших слоев. Как например: Тристан л’Эрмит, палач, и Оливье-ле Дэм, брадобрей; от них, по мнению короля, можно было ожидать большей покорности, чем от людей высокого положения. Подобные меры, конечно, вызвали негодование дворянства и породили Лигу Общественного Блага, образовавшуюся, для того, чтобы бороться с королем. Де-Лотрек и три его сотоварища по заговору также были членами Лиги.
Де-Лотрек был человек неукротимой воли, привыкший доводить до конца каждое предприятие, в котором он участвовал. В данном случае он твердо решил не останавливаться ни перед какими препятствиями.
Было около семи часов вечера того четверга, в который было решено убийство короля, когда четверо заговорщиков, условившись обо всех подробностях и распределив между собою роли предстоящей трагедии, покинули дом де-Лотрека и направились во дворец. Они были так заняты собственными мыслями, что почти не обратили внимание на происходившее вокруг них — а между тем всюду были видны отряды солдат, проходившие по улицам, и направлявшиеся к городским стенам.