Король улыбнулся и сделал стражникам знак вернуться.
Молодей человек старался не встретиться глазами с своими сотоварищами по заговору.
— Вы мне даруете жизнь, если я скажу? — спросил он.
Людовик кивнул и как-то странно улыбнулся Тристану.
— Да, я вам дарую жизнь, — ответил он. И де Виллель сказал.
— Предатель! — крикнул де-Лотрек.
— Собака! Трус! — воскликнули остальные и с этим восклицаньем вырвались из кольца отступивших в сторону стражников и бросились на де-Виллеля.
— Пощадите! пощадите! — закричал тот и стал прятаться за стражу. Но мечи заговорщиков настигли свою жертву, и через минуту он лежал мертвый.
Людовик взглянул на Тристана.
— Ты видел, приятель, — и махнул рукою. — Снова схватить их! — приказал он и стража бросилась исполнять его приказание.
— Клянусь Богом! живым я не отдамся! — закричал де-Лотрек и, прислонившись спиною кетене, принялся храбро защищаться.
Д’Обиньи и де-Сорнак стали по бокам его и загорелся отчаянный бой.
— Возьмите их живьем! — кричал Людовик. — Они мне нужны для виселицы.
Комната звенела от ударов стали о сталь. Первым упал один из стражников с мечом д’Обиньи в груди. Д’Обиньи пытался снова овладеть своим оружием, но споткнулся и пика пронзила его шею. Затем пал и де-Сорнак. За ним последовало два стражника и, наконец, Лотрек, меч которого сломался у рукоятки. Но он обнажил кинжал и с криком, — «A-а! мы перехитрили тебя, друг Людовик!» — он погрузил оружие в свою собственную грудь.
Людовик проклинал стражников.
— Дураки! идиоты! — кричал он. — Разве это называется взять кого-нибудь живьем? Но, быть может, так даже лучше. Это избавит тебя от хлопот, друг Тристан. — Он помолчал с минуту, затем добавил — а теперь, приятель, ты знаешь свое дело. Сигнал должен быть подан, махнув трижды фонарем слева направо со стены в дюжине шагов от северных ворот. Пусть это будет сейчас же сделано, а затем доложи мне, что случится дальше; я буду здесь.
Тристан быстро оставил комнату.
Взгляд Людовика остановился на семи неподвижных фигурах и он перекрестился. Ближе всех к нему лежал Лотрек.
— Убрать эту падаль! — Трупы вынесли. Оставшись один, Людовик стал на колени возле кресла и поник головой в молитве. — После этого, поднявшись с колен, он благоговейно прикоснулся сухими губами к образку Лотерской богоматери, висевшему у него на груди, сел в кресло у окна и весь обратился в слух.
Прошел час, затем два. Наконец, до ушей короля донесся отдаленный рев голосов и слабый лязг стали. Он сжал кулаки и до крови закусил губы.
— Святой Людовик, помоги мне! — пробормотал он и, встав на ноги, стал возбужденно шагать по комнате.
Прошло три часа… четыре. Еще раз он подскочил к окну и прислушался. До его слуха долетел стук копыт по неровной мостовой; стук этот все более приближался. Наконец, какой-то всадник остановился у входа во двор. Король в нетерпеньи не спускал глаз с двери. По коридору раздались шаги. Еще мгновение и дверь поспешно распахнулась. Тристан вбежал в комнату с пылающим лицом и в изодранной одежде.
Людовик схватил его за плечо:
— Какие вести? — спросил он.
Тристан громко рассмеялся.
— Мы скосили их, как серп скашивает пшеницу, — похвастался он, — они бегут, как воробьи от ястреба. Франция победила! Клянусь богом, сир, это блестящая победа!
Глаза Людовика засверкали.
— Франция победила! — повторил он — О, господи! Хвала тебе! — он сел и потащил Тристана к своему креслу. — Расскажи мне все, — приказал он. И Тристан рассказал ему как, увидев сигнал, бургундцы подошли и наткнулись на ожидавшую их королевскую армию. Рассказал ему о свирепых атаках, о кровопролитных рукопашных стычках и, наконец, о бегстве бургундцев.
Король молча выслушал его и по окончании рассказа поднялся с кресла.
— Благодарю тебя, приятель, — сказал он; — а теперь оставь меня; я хочу спать.
— А что-же сделать с возлюбленным мадемуазель де-Шевней? — спросил Тристан.
Людовик на секунду задумался, потом улыбнулся своей отвратительной улыбкой.
— Повесь его, приятель! — Ведь теперь мадемуазель де-Шевней нам ни на что не нужна.
И он скрылся за дверью своей спальни.
ТАБАКЕРКА НАПОЛЕОНА
Рассказ А. Геринга
Мистер Гарольд Гарграв, горячий поклонник Шопенгауэра и известный ученый, был, в то же время, страстным коллекционером, но собирал он только предметы, связанные с эпохой первого Бонапарта, при чем венцом его коллекции была табакерка с бриллиантами, Из которой нюхал табак сам Наполеон..