— Проклятый! Проклятый! — Голос доктора походил на рычанье; лицо его исказилось от ярости — Как я ненавижу их!
Неподдельный ужас и ненависть светились в глазах доктора Феликса Виглоу.
Манфред подавил готовое вырваться восклицание и отступил назад, не спуская глаз с безумного. Внезапно доктор успокоился и наклонился к Леону:
— Когда я был ребенком, — сказал он дрожащим голосом, — я ненавидел земляных червей. У нас была нянька, — ее звали Мартой, отвратительная, злая женщина. Однажды она опустила мне за воротник червяка. Можете себе представить, какой это был ужас!
Леон молчал. Он смотрел на земляного червя с точки зрения ученого, относил его к классу щетинконогих и давал ему претенциозное название Lumbricus terrestris.
— У меня есть своя теория, — продолжал доктор, совершенно успокоившись и вытирая пот со лба — различные виды животных поочередно занимают первенствующее место на земном шаре. Через какой-нибудь миллион лет человек не будет превышать размерами муравья — всем известно, что человеческая природа мельчает, а земляной червь, благодаря его уму, хитрости и способности приспособляться, займет первое место в животном царстве. — Он остановился и вопросительно взглянул на своих слушателей. Леон и Манфред упорно молчали — по их мнению земляной червь не отличался особым умом и был совершенно лишен желания выдвинуться.
— Я думал об этом днем и ночью, — сказал Виглоу — Я посвятил свою жизнь уничтожению этой страшной угрозы человеческому роду.
Он снова подошел к шкафу, достал с полки бутылку с широким горлышком, наполненную сероватым порошком, и показал ее Леону.
— Вот результат двенадцатилетней работы, — сказал он — нетрудно было найти вещество, убивающее этих животных, но я сделал гораздо больше.
Он взял скальпель и, встряхнув бутылку, достал из нее несколько крупинок порошка. Растворив их в воде, он размешал бесцветную жидкость стеклянной палочкой и уронил три капли на чернозем. Прошла секунда; земля в том месте, где спряталась несчастная жертва, слегка приподнялась.
— Он мертв! — с торжеством воскликнул доктор, разгребая землю, чтобы доказать справедливость своих слов — Но этого мало: горсть земли, куда упали капли, смертельна для всех червей, какие когда-либо коснутся ее.
Он позвонил, и в комнату вошел один из его помощников.
— Уберите это, — сказал он с содроганием, указывая на блюдо, и мрачно отошел к столу.
На обратном пути Леон не проронил ни одного слова. Он сидел, забившись в угол автомобиля, опустив голову, со скрещенными руками. Вечером он вышел из дому, отклонив предложение Манфреда пойти с ним и не давая никаких объяснений по поводу своей необычной прогулки.
В девять часов вечера Гонзалес подходил к дому доктора Виглоу. Доктор занимал огромный дом и содержал целый штат прислуги, но на ночь он перебирался в маленький коттэдж, где раньше жил садовник.
Старый дом, перешедший к нему от отца, казался ему недостаточно надежным убежищем. Последнее время он перестал спать по ночам. Ему чудились чьи-то заглушенные голоса, осторожные шаги, скрип досок; какие-то тени скользили по темным корридорам. В своем безумии он мучился мыслью, что слуги составили заговор против него и хотят умертвить его ночью в постели. Тогда он выселил садовника из коттэджа, отремонтировал заново домик и проводил в нем ночи без сна, над книгами. Гонзалес слышал об этой странности. Осторожно подошел он к коттэджу, зная, что испуганный человек часто бывает опаснее какого-нибудь злодея. Он постучал в дверь. Послышались чьи-то шаги.
— Кто-там? — раздался голос доктора Виглоу.
— Это — я, — сказал Гонзалес, называя свое имя.
После минутного колебания доктор повернул ключ и открыл дверь.
— Входите, входите, — сказал он, впуская Гонзалеса и запирая за ним дверь — Я знаю — вы пришли меня поздравить. Друг мой, я приглашаю вас на свою свадьбу. Это будет великое торжество; я скажу речь, я изложу всю историю моего открытия. Садитесь. Хотите вина? Здесь у меня ничего нет. Нам принесут из дома. Телефон находится в моей спальной.
Леон отрицательно покачал головой.
— Я пытался выяснить себе ваш план, доктор, — начал он, закуривая папиросу — Мне кажется, что эти огромные мешки, которые вы отправили сегодня на почту, имеют какое-то отношение к вашему открытию.
Узенькие глазки доктора Виглоу радостно вспыхнули. Он откинулся на спинку стула и вытянул ноги, как человек, приготовляющийся к приятному разговору.