— Да — радостно подтвердил он — вы верно поняли мою мысль.
Это случилось в одну из белых ночей. Блажин кончил работать, рефлектор был уже снабжен механизмом и получил первое основное движение. Весь вечер он пробродил по городу один и весь, как мыслью о солнце, он был наполнен мыслью об этой девушке. Он был влюблен, до болезненности сильна, она была материальным выражением, его солнечных идей, занимавших его воображение в настоящий момент, и он мучился этим сладким страданием.
Домой он вернулся, когда на улицах замирала жизнь и шаги по тротуару были четки и звучны. По привычке он подошел к окну и… замер: склонясь над его рефлектором и сильно высунувшись из окна, Женни что то объясняла молодому человеку в полувоенной форме, уверенно, но нежно державшему ее за талию. Блажин стоял неподвижно: сердце билось и ныло как от оскорбления. В эту минуту она подняла глаза и ласково ему кивнула, сказав что то своему соседу.
Блажин резко отошел от окна; не хватало того, чтобы его показывали каким то там кавалерам.
На другой день Блажин не хотел итти на свою работу, но подумал и пошел.
Женни немедленно появилась у окна.
— Что с вами!.. У вас нездоровый вид — и, не дав ему ответить, продолжала, — а у меня новость. Приехал мой друг… мой… жених — тише проговорила она. Молоток выпал из рук Блажина и застучал по перекладинам лестницы. Сам он едва усидел на лестнице.
— Поздравляю вас — тихо сказал он и посмотрел ей в глаза.
Она стояла перед ним, залитая солнцем и смеющимися, радостными глазами смотрела на него. И вдруг в этих глазах загорелась недоумение, которое появляется у женщин и детей в минуту неожиданного открытия. И в одну секунду она поняла все. Мягкая улыбка скользнула по ее лицу и она, дружески протянув руку, сказала просто:
— Пожелайте мне счастья.
Его руки были испачканы в известке и потому он тихо поцеловал ее руку.
Поздно вечером его товарищ сидел опять в его комнате.
Напротив тускло сверкал рефлектор, а ветер колыхал белую занавеску, спущенную на окно Женни.
— Я сумел осветить комнату, но погрузил во мрак свою душу — принужденно смеясь, продекламировал Блажин.
— Золотые волосы?…
— Да…
— А сколько их было раньше!.. А сколько будет еще…
Блажин молчал, неподвижно устремив взгляд в окно. И вдруг он схватил за руку гостя:
— Смотри… прошептал он.
Напротив, на тонкой занавеске, освещенной светом, идущим изнутри, комнаты, обрисовались два силуэта, две головы, слившись в глубоком медленном поцелуе…
— Чужое счастье… отраженный свет… горько сказал Блажин.
Гость с удивлением смотрел на него: лицо его было бледно и гримаса сильной боли кривила губы.
Блажин бросил работу и рефлектор стоял, привлекая праздное внимание прохожих.
В одну из ночей была гроза. Жильцы нижнего этажа дома, на стене которого был укреплен рефлектор, услыхали, вслед за грохотом грома, звон разбитого стекла.
Молния осветила переулок: внизу лежал согнутый жестяной щит в осколках мелких зеркал, а из окна напротив высунулась на улицу мужская, голова. Лицо было бледно и мокро от дождя. А может быть от слез…
Если вы пойдете по одному из переулков вблизи Октябрьского вокзала, вы увидите на стене одного из высоких домов концы болтов и остатки механизма. Будто были часы, а циферблат сняли.
Рядом с ними окна с веселенькими цветами на подоконнике, а в противоположном доме окно, в котором никогда не бывает солнца…
Рассказ «Отраженный свет» побуждает редакцию дать читателям в краткой и сжатой научной заметке ясное и исчерпывающее понятие об использовании на земле солнечной энергии и в частности о солнечных двигателях.
Однажды знаменитый изобретатель паровоза Георг Стефенсон и его приятель геолог Буклэнд, стояли на террасе одного из домов вблизи вокзала в Драйтоне и наблюдали за удаляющимся поездом, оставлявшим после себя длинную полосу белого пара.
— Можете ли вы мне объяснить, — спросил Стеффенсон Буклэнда, — какая сила движет этот поезд?
— Разумеется, — отвечал тот, — я думаю, что это одна из ваших громадных машин.
— А кто заставляет работать машину?
— О, весьма вероятно, какой-нибудь здоровенный машинист из Нью-кэстля!
— Ничто другое не приводит в движение машину, — возразил великий инженер, — к а к свет, который в течении десятков тысяч лет собирался в земле, свет, который всасывался растениями и был им необходим, чтобы во время роста переводить в твердое состояние углерод, и который теперь, пролежав тысячи лет погребенным в залежах каменного угля, был снова извлечен и освобожден, чтобы служить великим целям человечества, как здесь, в этой машине!