Дядюшка кряхтя сел на траву, снял с ног соломенные сандалии и полотняные носки с большим пальцем, отделенным от остальных — таби. Мальчики освободили мула от его ноши, привязали к тутовому дереву. Кумата достал из мешка циновку и, расстелив на траве, разложил рисовые лепешки, редьку и зелень, пока Ямото с Иокавой бегали к ручью за водой. После трапезы Сокава задремал в тени. А Ямото и Кумата, вооруженные бамбуковыми палками, устроили сражение с Иокавой. Он ловко отражал атаки братьев и сам делал выпады, обозначая удары в их уязвимые места.
Братья так увлеклись игрой, что не заметили приближавшуюся по дороге кавалькаду всадников. Они сопровождали дорогую коляску, украшенную яркой материей. Судя по убранству и почтительному отношению спутников, в ней сидел знатный вельможа. Услышав ржание лошадей, мальчики наконец остановились, с удивлением и любопытством разглядывая процессию. Вельможа показал на них пальцем и что-то сказал. Тотчас один из всадников отделился от группы и поскакал к братьям.
— Эй, оборванцы! Господин Оката желает говорить с вами! Ну, живо! — поигрывая плеткой и наезжая лошадью, самурай заставил мальчиков почти бегом приблизиться к коляске. Подойдя к ней, они склонились в поклоне. Такой роскоши им еще не приходилось видеть. Вся одежда Окаты, начиная от шнурка, закрепленного в прическе, до сандалий на кожаной подошве переливалась и сверкала. Широкие шаровары в складку из дорогой ткани были оторочены золотом. Кимоно и черная верхняя накидка ослепляли блеском вкрапленных в ткань драгоценных камней. Сбоку из-под складок кимоно торчала рукоятка меча с огромным изумрудом.
Вельможа окинул их взглядом и спросил вдруг резким дребезжащим голосом:
— Кто вы такие и где научились столь искусному владению бамбуковой палкой? — Он прищурился, вперив взгляд в мальчиков. Лицо, похожее на лисью мордочку, вытянулось, и сходство со зверьком еще больше усилилось. Иокава как старший из братьев уже открыл рот, чтобы ответить, как за спиной раздался голос дядюшки Сокавы:
— Милостивый господин, я Сокава из селения Токэду, а это мои племянники, сыновья мастера Судзуки…
То, что произошло дальше, было удивительно не только для мальчиков и их дяди, но и для спутников вельможи. Едва Сокава произнес имя зятя, как Оката буквально подпрыгнул в своей коляске:
— Как ты сказал, старик?!
— Судзуки, господин…
Вельможа откинулся на сиденье бледный, как полотно, и, не глядя ни на кого, тихо сказал:
— Мальчишек и старика связать и отправить ко мне в город. Да смотреть за ними в оба, чтобы не сбежали. А мы поворачиваем и едем в это Токэду.
Братья не успели опомниться, как слуги соскочили с коней и набросились на них. Иокава, ловко увернувшись от хватавших его рук, бросился бежать, но его догнали, сбили с ног и, связав руки, за длинный конец веревки, как собачонку, подвели к лошади и привязали к седлу.
Старый Сокава рванулся к вельможе и, пытаясь поймать его ногу и поцеловать, умолял отпустить их. Его грубо оттолкнули, вытянули вдоль спины плеткой, повалили на дорогу и связали.
Коляска Окаты и часть его свиты, поднимая пыль, удалялись в сторону Фудзиямы.
Воины подтянули веревки, которыми были связаны пленники, к лошадям и неспешно поскакали в противоположную сторону, не обращая внимания на крики, слезы и мольбы старика.
Жители Токэду были вытащены из своих хижин и согнаны на постоялом дворе. Воины Окаты, наместника сёгуна — владыки Японии, не церемонились с крестьянами. Окружив толпу с пиками наперевес, они ждали приказа своего господина.
Оката приподнялся в коляске, вглядываясь в лица. Воцарилось тягостное молчание. Взгляд наместника скользнул по толпе, изредка останавливаясь на ком-нибудь.
— Его здесь нет, Банзан. Найди его — и убей. У змеи смертельный укус, когда она жалит, защищая своих детенышей.
— Да, Оката-сан, — самурай, к которому обращался вельможа, склонил голову и тут же, повернувшись к толпе, крикнул:
— Слушайте, жители Токэду, тот, кто покажет, где скрывается разбойник и бунтовщик Судзуки, получит награду — десять кобан золотых монет. Если же крестьянин даст убежище бунтовщику, то будет убит вместе с семьей, а дом его предадут огню.
По толпе пронесся легкий гул. Солдаты придвинулись к крестьянам, угрожая пиками.