Люди были слабыми созданиями. В этом была слабость и Миссус. Он доказал это. Норману Фелтону исполнилось семнадцать лет, и он служил в доме Миссус уже три года, когда она спросила:
— У тебя когда-нибудь была женщина?
— Да.
— Одна из наших девушек?
— Нет. Посторонняя.
— Почему?
— Ваши девушки грязны. Это все равно, что бассейн, в который прорвало канализационную трубу..
Миссус рассмеялась. Она задрала голову и разразилась хриплым смехом, который заставил ее чуть нагнуться к одной из ламп кухни, в которой они разговаривали.
Но когда она увидела, что Норман ни смущен, ни растерян, она прекратила смеяться и начала кричать:
— Убирайся к дьяволу отсюда! Убирайся отсюда, крысиный подонок! Я вытащила тебя из грязи, ублюдок! Убирайся!
Повариха отшатнулась к полкам с банками. Одна из девушек вбежала в кухню и замерла в ужасе. Миссус впервые, насколько они помнили, плакала. А перед ней стоял и ухмылялся Норман, мальчик на побегушках.
Значит, он победил, но у него не было ни работы, ни образования, ни денег. Так что же он выиграл?
Норман Фелтон вышел в дождливый полдень с сорока пятью долларами в кармане и с планом в голове. Человек должен бороться за жизнь. Если он не будет бороться, он умрет.
Поэтому Вито Морроко, который никогда в жизни не терял денег, здоровяк с пистолетом и накачанными мускулами, вышел этой ночью из дома Миссус и встретился с бывшим мальчиком на побегушках. Он встретил его в проходе, ведущем от выхода на улицу.
Норман Фелтон стоял в проходе.
— Привет, мистер Морроко, — сказал он. — Рад увидеть вас. Я в отчаянном положении.
— Я слышал, тебя выгнали, малыш, — сказал Морроко. При слове «отчаянном» он слегка покачнулся на пятках. Норман неожиданно понял, как огромен был Вито. Его рука всегда была в кармане. Взгляд холодных карих глаз, казалось, пронизывал Нормана насквозь. Рассеченные шрамом губы растянулись в усмешке.
— И что же ты хочешь, малыш? Доллар?
Холодный воздух в проходе, казалось, неожиданно утратил всю свежесть. Норман нащупал стальное лезвие в своем кармане. Оно было чертовски мало. Он заметил, как глаза Вито метнулись к его карману. Сейчас или никогда.
— Нет, мистер Морроко. Мне нужно больше.
— О! — сказал Морроко. В своем кармане он тоже сжимал оружие.
— Да. У меня есть план, благодаря которому мы оба можем сделать деньги.
— Мы, малыш? Мы? Причем здесь ты?
— Дело вот в чем. Я видел многих парней, приходящих в дом Миссус. Но никого похожего на вас, мистер Морроко. Я имею в виду, что знаю сотни шлюх, которые очень хотят, но я не знаю парня, настоящего парня, который мог бы удовлетворить их. Я слышал, как шлюхи Миссус говорили, что с удовольствием бы сами заплатили вам, если вы не заплатите им.
Вито неожиданно улыбнулся. Взгляд его холодных глаз потеплел. Его рука в кармане расслабилась.
— Да? — Вито, казалось, не верил своим ушам.
— Да, вот я и подумал, что если я буду приводить к вам девушек, готовых заплатить, то, может быть, получу двадцать процентов.
Вито ухмылялся. Шрам комично обезображивал его губы. Золотые зубы сверкали в тусклом освещении прохода. Он вынул руку из кармана и сдвинул на затылок шляпу.
— Недурно, — сказал Вито. — Ты ловкий малый, и ты мне нравишься, но у меня есть другое… — Вито Морроко, тридцатисемилетний казначейский мешок синдиката, так и не закончил своего предложения. Острое стальное лезвие пронзило его горло.
Из горла хлынула кровь. Вито рухнул на пол и начал корчиться, оставляя красные пятна на сером бетоне. Норман тщетно пытался достать бумажник, пояс с деньгами и пистолет. Вито корчился и брыкался. Даже умирающий он был слишком силен для молодого Нормана Фелтона. Подпрыгнув, Норман приземлился обоими ногами на окровавленную грудь Вито, когда тот перевернулся на спину. Воздух и кровь с клокотанием вырвались изо рта Вито, и он затих.
За свое первое убийство Норман получил три тысячи долларов. Это был первый и последний раз, когда он взял деньги у своей жертвы. Во всех остальных случаях ему платил кто-то другой. На эти деньги он купил одежду, дом и место в светском обществе. Он женился на респектабельной женщине с хорошим происхождением. Вскоре он понял, что происхождение было лишь внешним лоском. Когда миссис Фелтон раздевалась, она ничем не отличалась от любой девчонки, которая могла залезть в постель с мужчиной.