— Заходи, — пригласил Ковригин, — не стой на проходе. — Знакомься с хозяином квартиры. — Он едва заметно улыбнулся. — Нелегальной.
— Женя, — протянул руку мужчина, молчавший до сих пор. — Пошли к столу, вы с дороги.
— Пошли-пошли, — подбодрил Ковригин, — у него пиво датское, баночное.
— Да, — продолжал Мосейкин, усевшись за стол, — откроют они кейс, достанут кассету, воткнут ее в видик, а там — эстрадный концерт.
— Что-нибудь стоящее? — с веселым сочувствием спросил хозяин квартиры.
— Нет, — пренебрежительно махнул рукой Ковригин. — Дребедень. Наша современная молодежь.
— Да уж, — согласился Мосейкин, — исповедь господина Папулова намного дороже стоит.
— Папулов все из своих мозгов вытряхнул, — кивнул Ковригин.
— Всю мерзость, что там держал. Во, Женя, эта штука, этот их «детектор лжи» — пентотал натрия — по эффективности на порядок как минимум превосходит. Я бы это устройство назвал «стимулятором откровенности». Куда там химии! Человек в полнейшем сознании находится. Даже, я бы сказал, мыслительные процессы заметно активизируются. Если эта папуловская исповедь будет представлена достаточно широкой публике, бывший наш покровитель Виталий Дмитриевич, и его шефы, прямые и непрямые, — никогда не простят нам.
— То-то, — хмуро произнес Мосейкин. — Мы все оглядываемся, как бы они на нас не обиделись, все норовим прощения заслужить. А они, хозяева жизни, папуловы, фомины и иже с ними… Да ну их к… Мне, мужики, кейса жаль. Я его давно купил, столько воспоминаний с ним связано. Я его, между прочим, в семьдесят девятом купил. Диплом я тогда только что защитил. Был такой магазинчик на Старом Арбате…
