Спрашивается: какъ бы ни были просты женщины, окружавшія ребенка, но возможно ли предположить, чтобъ онѣ всѣ были до такой степени глупы, чтобы послѣ всего того, что̀ царевичъ уже дѣлалъ, давали ему играть съ ножемъ? — И неужели мать, которую онъ ранилъ, не приняла мѣръ, чтобъ у мальчика не было въ рукахъ ножа? Допустимъ, однако, что несчастный больной царевичъ былъ предоставленъ на попеченіе такихъ дуръ, какихъ только можно было, какъ будто нарочно, подобрать со всей московской земли. Способъ его самоубійства черезчуръ страненъ. Онъ играетъ въ тычку съ дѣтьми; съ нимъ дѣлается припадокъ; судя по тому, какъ онъ кусалъ дѣвочкѣ руки, бросался на жильцовъ и постельницъ и даже ранилъ мать свою, надобно было ожидать, что царевичъ ударитъ ножемъ кого-нибудь изъ игравшихъ съ нимъ дѣтей: нѣтъ, онъ самъ себя хватилъ по горлу! Какъ же это случилось?